Секреты «Даодэ-цзина»: Живая мудрость древнего учения - [42]

(16:1). Лишь благодаря этим качествам взаимодействуют все вещи. Нет неудачи, нет обратного действия, нет наказания, поскольку у человека нет никаких ожиданий, он не делает ничего дурного и ничего не тратит зря. У него нет потребности в обретениях и страха перед потерями. Гармония мира становится его другом.

Недуалистическая ментальность

В мире

Все признают, что красота — это красота

Ибо существует и уродство

Все признают, что добро — это добро

Ибо существует и зло.

Поскольку бытие и небытие порождают друг друга,

Сложность и легкость дополняют друг друга,

Короткое и длинное служат мерилом друг друга,

Высокое и низкое перетекают друг в друга,

Голос и звук гармонируют друг с другом,

Прежде и после следуют друг за другом.

(21:2)

Сквозь «дверь» таинственного входит двойственное: созидание и разрушение. И то и другое зависит друг от друга и необходимо друг другу. Все дуалистические явления зависят друг от друга и необходимы друг другу.

Когда человек ищет только красоты, он принижает уродство. Воспринимая красоту как чистоту, мы выказываем уродству пренебрежение. Оценивая добро как нечто чистое и высокое, мы основываем свое суждение на представлении о зле. Вселенная появилась благодаря делению единого надвое, и каждая часть зависит от своей противоположности. Истинная индивидуальность рождается из взаимодействия множества пар, явившихся из единства. И это же, в свою очередь, делает индивидуальность не-индивидуальностью. Красота и уродство — две стороны одной медали. Велико ли различие между красотой и уродством? (20:1) Разделяющая их линия очень тонка.

Исходя из этих парадоксов Лао-цзы заключил, что бытие и небытие порождают друг друга, сложность и легкость дополняют друг друга, короткое и длинное служат мерилом друг для друга, высокое и низкое перетекают друг в друга, голос и звук гармонируют друг с другом, прежде и после следуют друг за другом (2:2). И все же характер каждого человека являет нечто среднее между индивидуальностью и всеобщностью. Мы все еще различаем, мы все еще делаем выбор.

Сеть небес широка и редка, но ничто не проскользнет сквозь нее (75:5). Большое или малое, многочисленное или скудное, награда или наказание — все это плоды Действия (63:2). Оно есть мера добродетели и верности суждения. Благодаря добродетели внутреннее намерение (уровень сознания) и внешнее действие (физический уровень) интегрируются друг в друга, и ничто не остается вне игры. Хороший ходок не оставляет следов. Хороший оратор говорит безупречно. Хороший проектировщик не вычисляет. Хороший привратник не запирает дверь, однако ее не открыть (27:1). Все это означает, что нужно научиться взаимодействовать с миром, не навязывая ему себя и не становясь пленником собственных мысленных проекций. Не оставляй за собой никаких «хвостов» — ментальных отпечатков, — не будет и болезни. Не достаточно, как это принято у большинства из нас, сначала что-то делать, а затем отпускать все ненужное. Надо заблаговременно очищать каждую ступень, чтобы не поскользнуться и не упасть. Для достижения такого уровня бытия нужно просто быть тем, кто ты есть, и осознавать, что тебя окружает. Это все, что мы можем сделать.

Упорство приведет к переполнению; лучше отпустить. Навязанное единогласие не бывает прочным (9:1). Кто хвастает своим положением, теряет его. Кто выставляет себя напоказ, не виден. Кто оправдывается, не встречает понимания. Кто бранится, ничего не добивается. Кто расхваливает себя, скоро теряет авторитет (22:1). Из этого естественно следует: Кто не показывается — виден. Кто не оправдывается — понят. Кто не суетится — преуспевает. Кто не наращивает силы — выстаивает. Лишь дух несостязательности прекращает состязание. Согласно древней поговорке: «Уступай — и сохранишь целостность» (23:3–5).

Секрет мудрости: ребячество старца

Древние мудрецы Дао обладали тонкостью

       и таинственной проницательностью.

Их глубины — за пределами силами воли.

Поскольку их глубина за пределами силы воли,

Лучше всего мы можем описать их так:

Осторожны, словно человек, пересекающий зимний поток,

Внимательны, словно человек, опасающийся всех вокруг,

Сдержаны, словно гость,

Распростерты, словно передвигающийся по болоту,

Просты, словно неотесанное бревно; непрозрачны, как ил,

Величественны, словно долина.

Из глубин тьмы приходит неподвижность,

Женское начало дает жизнь своим молоком.

Кто следует такому Дао, не желает избытка,

Кто не желает избытка, выполняет работу,

       не растратив сил.

(15:1–5)

Лao-цзы очень живо описывает психологическое и биологическое равновесие, поддерживаемое мудрецом. Хотя мудрец возвращается к духовному покою младенца и тело его свежо, его нельзя назвать идентичным ребенку. Между состоянием ума-тела ребенка и мудреца есть важные общие черты, однако есть между ними и существенные различия. Мудрец обладает основанной на опыте мудростью, которой нет у младенца.

В своей книге «Воспоминания, сновидения, размышления» (Memories, Dreams, Reflections) Карл Густав Юнг писал:

Лао-цзы являет собой пример необычайно проницательного человека, который видел и ощущал то, что ценно, и то, что не имеет ценности, и который к концу жизни захотел вернуться к собственному бытию, к вечному непостижимому смыслу. Архетип много повидавшего на своем пути старика был актуален всегда. Этот тип существует на всех интеллектуальных уровнях, его черты всегда одинаковы, — будь то старый крестьянин или великий философ вроде Лао-цзы. Эти черты — старость и определенные ограничения.