Секреты балтийского подплава - [12]
"Это вы про Травкина?" — спросил я.
"А вы откуда знаете?" — смеётся Грищенко.
Как не знать. Эту историю я слышал ещё на флоте, от офицеров-минёров. А после прочел в строгом научном труде:
"...Когда миноносец пришел на визир прицела, командир подал команду "пли" из кормовых торпедных аппаратов. Стоявший в центральном посту на связи военфельдшер перепутал команду и передал "пли" из носовых торпедных аппаратов. После выхода торпед Травкин убедился в ошибке..."(Полещук В. А. Боевая деятельность подводных лодок КБФ в 1944-1945 гг.— Краснознаменный Балтийский флот. 1944-1945 гг. М., "Наука". 1975. с. 219).
Каждый подводник увидит, что Полещук обошел цензурное препятствие, свалив всё на фельдшера. Виноват командир: ведь команде "пли" предшествует команда, какие именно номера торпедных аппаратов изготовить к залпу. Полещук всю войну был на Балтике командиром дивизиона подводных лодок и лучше многих знает историю подплава КБФ. Зачем он поместил "нелепый" эпизод 45-го года в исторический очерк? Думаю, чтобы дать, хоть в малой дозе, реальную характеристику Травкину. О Травкине и в 42-м рассказывали комические байки. Откроем записки Александра Зонина (см.: Зонин А. Страницы походного дневника. Боевое плавание на подводной лодке "Л-3" в августе—сентябре 1942 года.— Писатели Балтики рассказывают. М., "Советский писатель", 1981, с. 210).
Зонин пытается развеселить Грищенко рассказом о “конфузе у Травкина” и передает насмешливую речь командира дивизиона Гольдберга: "...Сколько побед? Виноват, дорогая. Катр, нон, труа. Один ложный враг. Торчал на скале. Безобразие. Я говорю — кораблю не положено". Речь здесь о том, как Травкин пытался утопить торпедами транспорт, сидящий на камнях у маяка Богшер. Его начальник Гольдберг, который был с Травкиным в походе, приказал отменить атаку.
Заглянем в "Соль службы", с. 211. Грищенко пишет о Травкине: "...делает он свое дело и хорошо и красиво". А ниже — о плохих командирах, которые не умеют применять знания, не умеют работать с людьми, теряются в сложных условиях,— и приводятся слова адмирала Лазарева о сундуке: совершил три кругосветки, а сундуком и остался. Кто же этот "сундук"? Ответ нахожу в рукописи воспоминаний инженера-кораблестроителя Геннадия Зеленцова, который был рулевым на лодке Травкина "Щ-303" в 42-м и 43-м годах. Рукопись называется "Дороги из глубины", она писалась в конце 70-х, в городе Горьком, когда в Ленинграде шла работа над книжкой Грищенко.
Страница рукописи 743. Осень 45-го года, штурманский поход, Зеленцов встречается с Травкиным. Травкин Зеленцова "конечно, не узнал. Подумаешь, с каким-то там матросом простояли на мостике бок о бок три боевых похода. Он матрос, а я капитан первого ранга, Герой Советского Союза. Даже на обычное воинское приветствие не ответил. Травкин никогда культурой не отличался. Лапоть всегда останется лаптем..." И тут же встреча с бывшим помощником Травкина на лодке "Щ-303", теперь прославленным командиром, Героем Советского Союза Михаилом Степановичем Калининым. Калинин радуется, увидев старшину, бывшего подчиненного, подает руку, затевает разговор о службе, о будущем: "Я слышал, ты в институте учишься?.."
Вернемся к Травкину. Адмиралы утверждают, что Грищенко не мог(!) сомневаться в истинности побед Травкина. "Мог", "не мог"... Я приглашаю читателя обратиться к научной литературе.
Профессор каперанг Октябрь Мрыкин в письме своём в "Вечерний Петербург" назвал меня "дремучим невеждой". А я и не возражаю. Я и есть невежда. У меня даже любимый герой, как у всего народа: Иванушка-дурачок. Как говорил (о себе) Зощенко: "перелистаем страницы истории рукой невежды". И не будем забывать, что страницы эти разрешены к печати цензурой.
Сборник "Краснознаменный Балтийский флот в битве за Ленинград. 1941-1944 гг.", М., "Наука", 1973. На обороте авантитула: "Академия наук СССР. Институт военной истории Министерства обороны СССР". Ответственный редактор — профессор, доктор исторических наук, капитан первого ранга В. И. Ачкасов. Один из членов редколлегии — В. Ф. Трибуц.
Очерк "Боевые действия подводных лодок Краснознаменного Балтийского флота в период обороны Ленинграда", автор — доцент, кандидат военно-морских наук, капитан первого ранга в отставке В. А. Полещук. Ссылки у него даны в основном на Отделение ЦВМА. Сам флотский архив (ЦВМА) находится в Гатчине, и, чтобы попасть туда, нужно личное (письменное) разрешение начальника Главного морского штаба (в архиве "гостю" дадут небольшое количество дел, строго по теме, разрешенной начальником ГМШ. Затем из рабочей тетради "гостя" вырежут всё лишнее, что он выписал из дел. Такой порядок...). А "отделение" ЦВМА находится в Тушине, что под Москвой, там-то и хранятся самые интересные, оперативные документы, и я не знаю, чьё нужно разрешение, чтобы попасть туда.
Привычный глаз при чтении литературы мигом выделяет фонды, где работал автор. Конечно, Полещук работал в фонде 18 (там немало документов, подписанных самим Полещуком, коли в войну он был командиром дивизиона подводных лодок), но мне более интересен фонд 135, а также дела, не объединенные в фонд и носящие пятизначный номер,— сразу видно, что это морские оперативные документы немцев и финнов. Скрупулезно и педантично исследует Полещук урон, который причинили врагу наши подводники. Каждое потопление подтверждено ссылкой на источник. Указано название и водоизмещение каждого потопленного судна и корабля. Но вот на с. 253 автор говорит о первом (42-го года) походе Травкина. Лодка "обнаружила транспорт в охранении тральщика и катеров. После торпедного залпа на лодке слышали взрыв". И всё. Ни слова о потоплении. Никаких ссылок на источники.
