Секретный доклад - [8]

Любой из нас, жителей земли, когда-нибудь должен умереть: можно сказать, мы все как бы не до конца умерли. На Иксе я находился среди существ, которые не до конца стали богами: бессмертные, как олимпийцы, они тем не менее не обладали - еще не обладали - всей полнотой божественного могущества. И я, глядя на них, постоянно задавал себе один и тот же вопрос: почему эти люди, располагающие временем (в самом сильном, буквальном смысле слова) и знающие, что раньше или позже наверняка реализуют наиболее дерзкие свои стремления, не могут попросту наслаждаться жизнью в райском саду, которым стала их планета, - как то, несомненно, делали бы мы? Мне была непонятна эта всезаполняющая активность, эти шарящие взоры, исполненные жгучего любопытства, и, прежде всего, эта странная нетерпеливость: едва поставив перед собой цель, они, казалось, считали обязательным немедленно, тут же, ее достигнуть, как если бы от этого зависела их участь... Но их участь и вправду от этого зависела.

Лишь позже я сообразил, что и этот, и все другие вопросы, которые меня тревожили, объяснялись тем, что я смотрел на моих хозяев глазами жителя земли. Я упускал из виду принципиальное значение того факта, что иксиане, остановленные в определенном возрасте, уже не испытывали никаких телесных изменений, как то постепенно происходит с любым из нас. Мы, как и все земные существа, движемся сначала по восходящей, потом по нисходящей линии. Мы причастны ко времени, у нашей жизни есть какая-то история. Иксиане же начиная с того далекого дня, когда они, очистив свою плоть, покинули клиники и лаборатории, - стали непричастны ко времени, они были навсегда оторваны от своей личной истории. Их можно было сравнить с человеком, стоящим на берегу и глядящим на реку: все вокруг них пребывает в постоянном движении, но они сами неподвижны, исключены из этого движения; ход времени отмечен для них лишь их собственным сердцебиением и дыханием. Казалось бы, созданы все условия, позволяющие им быть бессмертными, и все же в подлинном смысле слова они еще таковыми не стали: они были не более бессмертны, чем любое сверхпрочное вещество - золото, платина. Подлинное бессмертие оставалось для них целью, которой еще предстояло достигнуть, и для решения этой задачи им нужно было соприкасаться со временем, нужно было действовать - как физически, так и интеллектуально. Как только я это понял, мне стало понятным и их поведение. Если бы иксиане перестали действовать, они тут же окаменели бы, они стали бы уже не субъектами истории, но вещами среди других вещей. То, что я называл их торопливостью, диктовалось лишь необходимостью постоянной деятельности, которая не позволяла возникнуть даже малейшей пустоте. Их нетерпеливость была лишь внешним проявлением присущего им способа переживать время. Для нас все на свете либо происходит сейчас, либо уже произошло, либо еще должно произойти. Для них того, что должно произойти, не существует: существует только то, что надлежит сделать. То психическое настоящее, которого, как мне казалось вначале, у них вовсе не было, на самом деле и было не чем иным, как этим долженствованием. На земле между первыми мечтами о межпланетных путешествиях и их осуществлением сменилось не одно поколение, тогда как здесь, на Иксе, какими бы ни были проекты, созданные бессмертными, их спустя сто, тысячу лет осуществят те же самые люди, что окружают меня сейчас. Я употребляю здесь будущее время, но они сами употребили бы настоящее, так как для них это осуществление уже входит, включается в их настоящее. Иначе говоря, они одновременно пребывают во всех моментах своего будущего - в той мере (подчеркиваю), в какой они его созидают. И пределы этого будущего-настоящего постоянно раздвигаются, потому что один проект влечет за собой другой.

Они, впрочем, не скрыли от меня, что не все способны выдерживать этот бешеный ритм и что на Иксе имеются, хотя и в очень небольшом числе, "больные", которые содержатся в своего рода домах отдыха. Поскольку изменить их состояние с помощью лекарств оказалось невозможным, было решено прибегнуть к психотерапии, также не давшей сколь-либо осязаемых результатов. Эти иксиане смогли кое-как перенести стабилизацию, но оказались и телесно, и умственно слишком слабыми, чтобы выполнять те обязанности, к которым призывало их второе рождение. На мой взгляд, они были обречены: со временем их ждала кататония, крайнее изнурение... Не придется ли тогда нормальным иксианам ликвидировать несчастных, перестав их кормить? Если, конечно, у этих жалких существ не хватит сил самим покончить с собой... Я допускаю, что на Иксе уже происходили самоубийства, но подтвердить эту догадку было нечем. Мне случалось беседовать с такими иксианами, и среди них я узнал некоторых частых посетителей темных комнат. Из этих бесед я извлек парадоксальный вывод: наслаждаться жизнью, безоглядно предаваться ее радостям дано только смертным. Хотя бессмертным никак не удавалось довести построение своего будущего до конца, оно тем не менее не выпускало их из своих тисков: это был бесконечный туннель, который медленно, неостановимо втягивал их в себя, отсюда их страх, ностальгическая тоска по неопределенности загробного мира, даже нежданные возвращения давно исчезнувших верований. Но разве жителями земли не овладел бы точно такой же страх, окажись они перед перспективой бессмертия, которое состояло бы лишь в бесконечном продлении их теперешней жизни?