Секретный доклад - [7]

Я уже в первые дни понял, что бессмертные испытывают глубокое безразличие к своему прошлому, каким бы близким оно ни было. Позже я пришел к выводу, что их психическое настоящее также сведено почти к нулю, что, занимаясь тем или иным делом, они в эту же самую минуту мысленно уносятся вперед, всецело захваченные тем, что должно произойти в следующий момент времени. Я уяснил для себя причины этого отношения ко времени только под конец моего пребывания на Иксе, после бесед с некоторыми из моих хозяев теми, кого у нас на земле назвали бы философами. Прежде чем коснуться этого предмета, я считаю необходимым уточнить, во избежание весьма важных недоразумений, два пункта. Во-первых, плотское нетление не означало, что иксиане были защищены от гибели. Во-вторых, они обрели не вечную жизнь, но жизнь нескончаемую.

Смерть уже не была составной частью их природы, точнее, той новой природы, которой они были наделены в результате стабилизации. На Иксе больше не существовало так называемой естественной смерти - однако светоносная плоть иксиан, уязвимая и хрупкая, могла оставаться невредимой только в определенных искусственных условиях. На земле она разрушилась бы почти моментально. И даже на Иксе возможность несчастных случаев была устранена не до конца: малейшая оплошность в приготовлении пищи, неосторожный бросок мяча во время спортивной игры, неловкое движение на берегу озера могли вновь низвести иксианина на тот уровень, где пребываем мы, жалкие земляне. Но меня уверили, что ничего такого здесь еще ни с кем не приключалось, - правда, в устах моих хозяев эти уверения не слишком много значили... Во всяком случае, мне не удалось получить сведений о подобных происшествиях, которых, без сомненья, они не могли, да и не захотели бы скрыть. Тем не менее смерть не вовсе покинула Икс, только притаилась где-то. Когда вначале иксиане показались мне по-детски беззаботными, это было очередным моим заблуждением, - они хорошо понимали, какие опасности их окружают. Но они полагались на свои знания, на быстроту и точность своих движений. И все же, хотя они в совершенстве знали свою планету, которая во многом была творением их рук, мне казалось, что под этой острой настороженностью, под этим любопытством, пробуждаемым в них любыми, самыми пустячными отклонениями от привычного хода вещей, кроется какая-то глубоко запрятанная тревога. Особенный же интерес у всех бессмертных, пока я оставался на Иксе, вызывала моя скромная персона. Я был для них единственной неразрешимой загадкой, и они буквально забрасывали меня вопросами, внимательно разглядывали, впиваясь в меня своими огромными блестящими глазами, похожими на прожекторы. Эти вопросы, задаваемые без всякого стыда и стеснения, были подчас такими, что я не мог удержаться от смеха, - всегда при этом повергая в недоумение моих собеседников. Смех, как и слезы, был им совершенно чужд и непонятен.

Не знаю, господа, нужно ли подробно объяснять вам различие между нескончаемостью и вечностью. Вы помните определение великого греческого мыслителя: "Время есть движущееся подобие вечности" 8. Вечность и нескончаемость несовместимы, они взаимно исключают друг друга. Вечность это реальная, "благая" бесконечность, это, говоря языком Гегеля, абсолютное настоящее, мгновение, в котором сосредоточены и объединены три измерения времени. Нескончаемость - это бесконечность потенциальная, бесконечность "дурная", это всегдашняя возможность добавить к сколь угодно большой величине новую величину, это "трансфинитность" (я использую этот термин в специальном математическом значении, приданном ему Кантором). Поэтому нескончаемость - иначе, безграничное время, - в принципе не может разрешиться вечностью: чтобы перейти от одного к другому, требуется вмешательство чего-то вневременного, условно говоря, "чудо", вроде христианского страшного суда, завершающего человеческую историю, которая сама по себе не предполагает обязательного завершения и могла бы продолжаться без конца. Согласно христианскому учению, рай вечен, блаженное созерцание, которому предаются избранные, есть абсолютное настоящее; ад же нескончаем, мучения осужденных никогда не исчерпаются. Для бессмертных реальная бесконечность была лишь условным понятием, противопоставленным понятию потенциальной бесконечности и занимавшим известное место в их математических рассуждениях.

Так было на Иксе не всегда: в давно миновавшую эпоху великих религий здешним мистикам был знаком восторг, который вырывает человека из времени и позволяет ему на какое-то мгновение, подобное вспышке молнии, соединиться с Абсолютом (как бы последний ни назывался). Было ли это озарение чисто субъективным и иллюзорным, как утверждали скептики, или же речь шла об откровении трансцендентного порядка, для нас сейчас не важно. Факт остается фактом: тогдашние иксиане видели в вечности не только абстрактное понятие, она могла переживаться ими в мистическом опыте. И не тогда ли это переживание бесповоротно исчезло из их жизни, когда для них перестал существовать потусторонний мир? Позволю себе напомнить, что мистики, пытаясь выразить невыразимое, обычно прибегали к языку влюбленных - единственному, который, по их мнению, был способен передать, пусть косвенно, то, что ускользает от обычной речи. Разве плотское соединение, очищенное любовью, не становится земной проекцией слияния любящей души с Богом, символическим отражением этого слияния? Разве в высший момент близости влюбленные не переживают одновременно и смерть, и блаженство, не исторгаются из времени, чтобы мгновением позже низвергнуться в него вновь? Так или иначе, с утратою пола бессмертные оказались необратимо отрезанными от этого опыта, который, быть может, только и был способен приоткрывать им вечность.