Секретный архив Шерлока Холмса - [44]

– Добрый день!

– Добрый день! Я к полковнику Соулу. Он дома?

В ответ на кивок я протянул открывшему мне дверь визитную карточку.

– Прошу обождать, доктор Уотсон, я доложу о вас полковнику.

Не прошло и минуты, как камердинер вернулся и сообщил, что полковник ожидает меня в библиотеке.

Полковник восседал за широким дубовым столом и казался при своём высоком росте очень мелким в окружении шкафов, установленных от пола до самого потолка и плотно заставленных книгами. У каждой из стен находилось по лестнице, ездящей по полозьям, для возможности добираться до верхних полок. Видно было, что это рабочая библиотека, прежде всего, по расположению книг, которые были размещены по тематике, а не размеру книг и цвету их корешков, как часто я наблюдал у тех, кто создаёт лишь видимость своей учёности. Справа и слева от полковника на столе громоздились стопки книг, слева прочитанных, а справа подготовленных к изучению. Это стало очевидно после того, как хозяин комнаты отложил фолиант и, положив перед собой очередной, поднял на меня глаза. Его лицо осветилось улыбкой, и он, поднявшись, пошёл мне навстречу. Мы тепло поздоровались.

– Надеюсь, не помешал? – спросил я.

– Ну что вы, доктор Уотсон, я же сказал, чтобы вы приходили в любое время. Я всегда вам рад. Вы не откажетесь отведать один напиток, которым я недавно разжился?

Я помотал головой, и полковник рукой показал на неприметную дверь. Войдя в нее, мы оказались в небольшой уютной комнатке. Я удивлённо огляделся, так как не подозревал о её существовании – до этого полковник принимал меня в гостиной. Мы сели в удобные кресла. Помимо них в комнатке находился ещё небольшой столик, а в стену был встроен шкаф, откуда полковник Соул достал бутылочку, о которой говорил, бокалы и коробку с кубинскими сигарами. Он разлил содержимое по бокалам. Пригубив, я ощутил что-то необычное и вопрошающе посмотрел на полковника. Он улыбнулся:

– Понравилось?

– Да, полковник, признаюсь, я удивлён. Что это за напиток?

– О, Уотсон, это коньяк, который любил сам Наполеон – «Курвуазье». Один мой друг подарил мне три бутылки этого божественного напитка. Но я готов был бы купить ещё…

– …и наверное, не прогадали бы, – засмеялся я.

У нас шёл шутливый разговор, в который периодически вплетались истории из нашего прошлого.

– Послушайте, Роберт, а что вы сейчас изучали? – я сделал очередной глоток этого необыкновенного напитка.

– Да вот, Джон, думаю опубликовать небольшое исследование по рекам Лондона, которые перестали существовать на поверхности. О том, что с ними стало, куда подевались. Оказывается, – его глаза засверкали, а он подался в мою сторону. Было видно, что эта тема сильно заинтересовала его, – их существовало огромное множество. Часть из них исчезла, оказавшись засыпанными, как, например, Уолбрук, ну а часть перекочевала под землю. В частности, очень интересна та, именем которой названа улица, на которой стоит мой дом… Что с вами, Джон?

Видимо, на лице у меня было написано что-то, что заставило его так забеспокоиться, впрочем, неудивительно – мне действительно стало почему-то неуютно, но я всё же собрался и ответил:

– Представляете, Роберт, это невероятно, но я шёл сюда и тоже думал о судьбе этой реки…

Мы замолчали. Всё-таки как всё хитро сплетено в жизни: два человека независимо друг от друга в одно и то же время думают об одном и том же предмете. Мы продолжили говорить о странностях, которые сопровождают наше существование. И тут мне неожиданно вспомнились вчерашние события, о которых я почему-то стал забывать, что было совсем непростительно, так как наш незримый собеседник однозначно объединил нас с Холмсом. Да и по отношению к моему другу я повёл себя крайне безрассудно, не попытавшись как-то распределить наши обязанности в этом странном деле. Поэтому я прямо поинтересовался у полковника, не знает ли он Роберта Гарднера.

– Джон, а почему вы о нём спрашиваете? – он был крайне удивлён, и в его зелёных глазах появился нехороший огонёк.

– Видите ли, Роберт, – я немного замялся, так как не знал, стоит ли посвящать полковника в подробности, но всё же решился, считая, что не будет ничего плохого, если я умолчу о некоторых подробностях, – мы с Холмсом сейчас занимаемся одним странным делом, и в нём всплыло это имя.

– Тогда понятно. В общем-то, нет ничего удивительного в том, что этот тип попал в историю. Подробности, как я понимаю, вы держите в тайне? – он посмотрел на меня, в ответ я утвердительно кивнул. – Да, я знал этого человека по Афганистану, мы виделись с ним в Джелалабаде. Он прибыл туда в самом начале войны и пробыл там чуть более трёх месяцев. Что произошло в этот период, я не знаю, но бегство оттуда было стремительным – какая-то мнимая болезнь, – полковник поморщился, затем встал и подошёл к окну. Глядя в него, он допил содержимое бокала и повернулся ко мне. – Это был крайне мерзкий тип, одно отношение к своей жене, которую он привёз с собой, чего стоило. Видимо, он измывался над ней. Она почти не выходила из их квартиры. Но однажды я увидел на её лице синяк. Да и вообще, у этого человека не было ни чести, ни совести, – полковник раздражённо заходил по комнате. Налив ещё немного коньяка в бокал, он задумчиво поболтал содержимое, а потом одним махом выпил. – Я не хочу о нём говорить. Простите, Джон, что не смог помочь.