Секретные миссии - [24]

7 сентября лондонская газета «Таймс» удивила читателей своей передовицей. В ней впервые открыто говорилось, что Чехословакия окажется в лучшем положении, если она пойдет на территориальные уступки Гитлеру. Это еще больше подхлестнуло Гитлера. Он стал действовать самоувереннее; грубо отверг предложения лорда Ренсимена, с еще большей яростью стал нападать на Бенеша.

Через день после возвращения Клейста в Берлин генерал Бек передал функции начальника генерального штаба сухопутных сил своему заместителю генералу Францу Гальдеру. Генерал Бек принял это решение после того, как Гитлер в середине августа заявил в своей речи, обращенной к генералам в Ютербоге, что он этой осенью намерен силой разрешить чешскую проблему.

Канарис решил представить все таким образом, будто англичане, если дело дойдет до этого, станут воевать. Клейст ходил от одного генерала к другому, призывая их к действию. Канарис ознакомил генералов с письмом Черчилля. Одних это воодушевило, другие колебались. Но в середине сентября генерал фон Вицлебен, командующий берлинским военным округом, вместе с Гальдером и другими генералами провел необходимую подготовку для ареста Гитлера по его возвращении из Берхтесгадена в столицу. Граф Гельдорф, начальник берлинской полиции, был готов к тому, чтобы использовать имеющиеся в его распоряжении силы для ареста нацистских вожаков. Генерал Гёппнер, командир 3-й танковой дивизии, дислоцированной к югу от Берлина, должен был со своей дивизией войти в столицу по сигналу Вицлебена. Начальником генерального штаба опять стал бы генерал Бек. «Нет сомнения, что в то время существовал заговор, предпринимались серьезные меры для того, чтобы сделать его эффективным», — писал Черчилль много лет спустя в своей книге «Надвигающаяся буря»[34]. В день возвращения Гитлера страшная тишина наступала в здании генерального штаба. Чувствовали ли опасность Гитлер, Гиммлер и Гейдрих? Однако этот вечер прошел без каких-либо инцидентов, и еще до захода солнца адмирал Канарис знал, что ничего не произойдет. Вместе с полковником Лахузеном, Пикенброком и Гроскуртом он обедал, когда поступило сообщение из военного министерства. Министр Чемберлен намеревался вылететь в Берхтесгаден для обсуждения чехословацкого вопроса.

Лахузен вспоминает, как адмирал положил на стол нож и вилку, совершенно потеряв аппетит.

«Что он делает? Зачем он едет с визитом к этому человеку?» — Адмирал, недоуменно проговорив эти слова, вышел из-за стола и зашагал по комнате. Он был взволнован и больше не прикасался к еде. Извинившись перед своими подчиненными, адмирал рано ушел домой. Неужели он ошибся, показав свое истинное лицо англичанам? Может быть, он испугал их в Лондоне, и поэтому Чемберлен решил ехать в Берхтесгаден на переговоры с Гитлером? А может быть, англичане считают, что его информация и совет не что иное, как интрига или обман?!

Глава 7 МЕЖДУ МИРОМ И ВОЙНОЙ

Некоторые из высших немецких генералов пришли в ярость, считая, что Канарис ввел их в заблуждение, когда заявлял о решимости англичан вести войну. Они стали поговаривать о том, что разведывательную службу не следовало бы доверять морскому офицеру. Лахузен передал мне высказывание одного высшего офицера об адмирале и его друзьях как о «людях, которые подорвали влияние генерального штаба», направив оппозицию Гитлеру по неправильному пути. Это была одна точка зрения. Между генерал-полковником фон Рундштедтом и его старым другом Клейстом 25 сентября состоялась короткая беседа. Когда Клейст заговорил о возможных действиях против Гитлера, фон Рундштедт с раздражением встретил его предложения. Все выглядело так, будто генералов обманули, а Гитлер был прав.

«Кризис еще не закончился; проблема все еще не решена», — убеждал Канарис. Но генералы уже сомневались в том, что эта проблема когда-нибудь решится. Браухич больше и слышать не хотел о перевороте. Раболепный Кейтель вообще ничего не знал об этом. Гальдер заявил генералу фон Вицлебену, самому ярому заговорщику, что он не будет нести ответственность за военные действия против Гитлера, если мистер Чемберлен пойдет на соглашение с Гитлером и мирное разрешение чехословацкого спора. Разочарованный Клейст вернулся в свое поместье в Померании, думая, что им никогда не избавиться от гитлеровского господства. Его родственник — генерал фон Клейст — философски заметил: «Может быть, Гитлер и свинья, но этой свинье здорово везет».

Вскоре Невилл Чемберлен посетил Гитлера в Берхтесгадене и выработал проект разрешения судетской проблемы для утверждения его английским кабинетом министров и для предъявления затем президенту Бенешу. После этого Риббентроп начал оказывать сильный нажим на венгров.

«Разве вам не ясно, что вы опоздаете, если не предъявите сейчас свои требования!» — говорил он в Будапеште.

К тому времени, когда Чемберлен приехал в Бад-Годесберг с проектом решения, одобренным английским кабинетом министров и правительством Франции, Гитлер пребывал в плохом настроении и вряд ли собирался быть с ним вежливым.

«Очень сожалею, но я не вижу теперь в нем никакой пользы», — высказался Гитлер о плане Чемберлена