Секретные миссии - [227]

В настоящее время эти факты подтверждены историей, а в 1935 году соглашение между Германией и Японией только предполагалось, и получить подтверждение этому было чрезвычайно важным.

В конце 1935 года я получил такое подтверждение во время приема, устроенного японским военно-морским атташе в отеле «Мэй флауэр». Японским военно-морским атташе являлся тогда капитан 1 ранга Тамон Ямагути. Он не был таким высоким, как адмирал Номура, но все же он был великоват для японца, его бесстрастное лицо с острыми глазами выражало спокойную, холодную, твердую решимость.

Когда японцы решили усилить шпионскую деятельность в Соединенных Штатах, они сделали Ямагути центром шпионажа и поместили его со всеми разветвлениями секретной службы в Олбан Тауэрс — фешенебельном многоквартирном доме жилого района Вашингтона. Появление Ямагути в Вашингтоне как нельзя лучше подтверждало наличие японской шпионской сети в Соединенных Штатах. Я не сомневался в огромном значении его перевода в Вашингтон. Капитан 1 ранга Пьюлстон полностью разделял мое мнение. Появление Ямагути на вашингтонской сцене было предупреждением к буре и словно по тревоге подняло нас, чтобы мы приступили к своим обязанностям и приготовились немедленно выполнить свой долг. Я использовал каждый случай для встреч с Ямагути как в официальной, так и в неофициальной обстановке, и Ямагути не избегал меня. Я стал непременным участником всех его приемов и вечеров и был, конечно, в числе гостей на приеме в «Мэй флауэр».

Будущая ось была довольно полно представлена на этом вечере. На него явились итальянцы, а также немцы в лице военного атташе генерал-лейтенанта Фридриха фон Бетихера и военно-морского атташе вице-адмирала Витхофта Эмдена, старого служаки, который был артиллерийским офицером в первую мировую войну на крейсере «Эмден», более или менее благородного представителя неблагородной нацистской игры. В этот день меня поразила перемена в отношениях между японским и немецким атташе. Во время предыдущих совместных нерегулярных встреч их взаимоотношения были официальными и почти холодными. Теперь в их отношениях были заметны близость и теплота, немцы чувствовали себя на вечере у Ямагути как дома.

Прием в «Мэй флауэр» проходил в китайском зале — очередной непреднамеренный, но зловещий жест японцев. Я взял себе за правило не уходить с подобных приемов до тех пор, пока не удалятся все другие гости. Я хотел выразить уважение к хозяину, а также воспользоваться предоставившейся возможностью для совершенствования в японском языке. Я заметил, что на этот раз новые немецкие друзья Ямагути пытались пересидеть меня. Генерал Бетихер и адмирал Витхофт Эмден оставались у Ямагути даже тогда, когда большинство других гостей удалилось. На предыдущих приемах они всегда уходили одними из первых.

Заметив эту необычную перемену, я разыскал свою жену и⁴предупредил ее о необходимости остаться на вечере до конца и посмотреть, что произойдет дальше. Я посвятил Клер в свои планы, так как ее особенная наблюдательность могла дополнить мои выводы. К этому времени гости начали расходиться, и, как мы заметили, оба немца через весь зал вновь подошли с двух сторон к Ямагути. Они откровенно расточали ему безудержные комплименты. Я попытался ненавязчиво установить, что скрывается за этой внезапной дружбой, но другие японцы не проявляли желания распространяться на эту тему, и я сделал вывод, что между нацистами и японцами уже заключено или заключается какое-то соглашение и что именно дружба, основанная на этом соглашении, заставила Бетихера и Эмдена липнуть к новому союзнику даже на этом как будто светском приеме. Я сказал жене: «Я уверен, что в немецко-японских отношениях происходит что-то новое. Посмотри, как эти два нациста цепляются за Ямагути, они никогда не вели себя так прежде. Эти дураки слишком откровенно проявляют свою внезапно обретенную любовь к японцу».

Вскоре мы заметили, что наше присутствие раздражает немцев. Наше намерение пробыть на вечере до конца действовало на их нервы, особенно когда прием явно окончился. Из китайского зала мы с женой вышли вместе с Ямагути, немцы удалились до нас, и я торжествовал свою победу.

На следующее утро я пошел к начальнику и сообщил ему о своих наблюдениях. Он согласился с моими выводами. Теперь мы все были уверены, что, начиная с этого момента, надо учитывать тесный союз немцев и японцев, который представлял для нас новую опасность. Теперь усилия шпионов полностью объединились и события получили полный размах. Мы находились накануне усиления активности этого объединенного шпионажа, шпионская деятельность постепенно расширялась, захватывая все сферы нашей национальной безопасности, чтобы достигнуть своей кульминационной точки в нападении на Пирл-Харбор.

Я не сомневался, что вслед за приемом в китайском зале гостиницы «Мэй флауэр» последует встреча собственно в Китае, я помнил план, о котором рассказывал мне Сато-сан в начале двадцатых годов. По этому плану Китай должен был стать первым этапом японской агрессии. Но за Китаем вырисовывалась еще более крупная авантюра — война против Соединенных Штатов, моральное негодование которых стояло на пути японцев к безграничным завоеваниям.