Секретное досье - [10]

— Отлично, — ответил я.

— Я поговорю насчет этого с Элис, а пока смените-ка свои бумаги.

Долби дал отбой. Я поехал домой, чтобы съесть там сандвич с чесночной колбасой.

«Тысяча двести, — думал я, — это двадцать четыре фунта в неделю».

«Смена бумаг» — процесс долгий и нудный.

Он означает фотографии, документы, отпечатки пальцев и осложнения. Набитая госслужащими маленькая комната в Военном министерстве круглый год занята только этим. В четверг я пришел в эту комнатку на верхнем этаже здания, в отдел, возглавляемый мистером Невинсоном. Белая, в крашеной рамке табличка на двери гласила: «Документы. Реклассифицируемый персонал и скончавшийся персонал». Мистер Невинсон и его коллеги имеют высший допуск к государственным секретам любого из правительственных служащих и, как все они прекрасно знают, находятся под непрерывным наблюдением службы безопасности. Через их руки в то или иное время проходят бумаги любого важного агента, состоящего на государственной службе ее величества.

Например, возьмем появление в июле 1939 года в газете «Бернли дейли газет» моей фотографии, когда я, ученик пятого класса, победил на математическом конкурсе; на следующий год там напечатали фотографию всего шестого класса. Если вы попытаетесь сейчас найти эти номера в библиотеке, в редакции «Бернли дейли газет» или даже в хранилище Колиндейла, то обнаружите, сколь тщательно делает свое дело мистер Невинсон. Когда вам меняют бумаги, вся ваша жизнь оказывается перекопанной, как верхний слой почвы: разумеется, новый паспорт, новое свидетельство о рождении, новые пропуска на радио и телевидение, свидетельства о браке, а все старые тщательно уничтожаются. Это занимает четыре дня. Сегодня мистер Невинсон начинал заниматься мной.

— Посмотрите в объектив, спасибо. Поставьте здесь свою подпись, спасибо, и здесь, спасибо, и еще здесь, спасибо, большие пальцы рук вместе, спасибо, пальцы вместе, спасибо, теперь все вместе, спасибо, теперь можете вымыть руки, спасибо. Мы свяжемся с вами. Мыло и полотенце на картотечном шкафу!

5

Водолей (20 января — 19 февраля). Не принимайте поспешных решений относительно задуманного вами. Различие во взглядах может дать вам шанс попутешествовать.

В понедельник я прибыл на Шарлотт-стрит в обычное время. Маленький серый ржавеющий «моррис-1000» припал к обочине с Элис у штурвала. Я делал вид, что не вижу ее, когда она меня окликнула. Я сел в машину, мотор взревел, и мы отбыли. Немного проехали молча, потом я сказал:

— Не вижу мешка с влажным цементом, в который засунут мои ноги.

Она обернулась ко мне, и легкая улыбка прорезалась сквозь слой макияжа. Ободренный, я спросил, куда мы едем.

— Собираюсь посадить вас в качестве приманки в ловушку для Ворона, — сказала она.

Ответить на это было нечего. Через несколько минут она снова заговорила:

— Посмотрите на это. — Элис протянула мне суконную игрушку, точно такую, какую я отказался купить в стрип-клубе неделю назад. — Вот.

Она ткнула пальцем, не прерывая вождения, включения и настраивания радио в машине. Я посмотрел на розовую в пятнах собачку, из головы у нее лезла набивка. Я потыкал ее.

— Вы это ищете? — В руке у Элис был «Минокс». Она кисло на меня взглянула, возможно, уже во второй раз.

— Здорово же я сглупил… — признался я.

— Постарайтесь больше не делать этого, — слегка улыбнулась Элис. Если она продолжит в том же духе, то скоро весь ее макияж покроется сетью трещин.

На Воксхолл-бридж-роуд мы встали у обочины позади черного «ровера». Элис подала мне конверт из толстой бычьей кожи размером приблизительно 10 на 6 дюймов и толщиной 3/4 дюйма, запечатанный воском, и открыла дверцу. Я последовал за ней. Она велела мне сесть на заднее сиденье «ровера». Водитель с короткой стрижкой был в белой рубашке, черном галстуке и темно-синем двубортном плаще. Элис стукнула тыльной стороной ладони по крыше автомобиля — жестом конкурного всадника. Машина рванула напрямик мимо вокзала Виктория. Я открыл кожаный конверт. Внутри лежал новый паспорт, захватанный пальцами, мятый и датированный задним числом, чтобы выглядеть старым; два ключа, листок бумаги с печатным текстом, три фотографии на паспорт и авиабилет со множеством листов. Мне забронировали место на самолет компании «Бритиш оверсиз эруэйз корпорейшн», в первом классе, один, Лондон — Бейрут. На листке с печатным текстом значилось время вылета, а также: «БA712. LAP 11.25. Международный аэропорт Бейрута 20.00. На фотографии: ВОРОН. Музыкальный автомат. Наверху. Бейрутский аэропорт. Уничтожить немедленно путем сожжения». Даты не было. К одному из ключей был прикреплен номер «025». Я посмотрел на человека на фотографиях, затем сжег бумажку с текстом и фотографии и закурил сигарету.

С Бошамп-плейс мы свернули налево, на слишком ухоженный отрезок дороги, соединяющий Мейденхед с Хэрродсом. Водитель заговорил только в аэропорту.

— Круглосуточная камера хранения через зал, — сказал он.

Я покинул автомобиль и водителя, мой ключ подошел к номеру 025 — одному из металлических шкафчиков, целые блоки которых тянулись во всю стену и работали круглосуточно. Он распахнулся, и я оставил ключ в замке. Внутри находились темный кожаный кейс и синяя холщовая сумка на «молнии», с раздутыми боковыми карманами. Взяв вещи, я пересек зал, чтобы зарегистрироваться на свой рейс.