Секретная война. Записки немецкого шпиона - [24]
Мы его вернули к его обычному занятию, которое он вскоре запустил, так как получал от нас много денег. Он находился в таком состоянии, что никогда не задавал вопросов и слепо исполнял всё, что от него требовали. Несколько долларов и частые возлияния вполне составляли его счастье. Он не мог предать нас, так как ничего не знал, но зато приносил нам большую пользу. Он начал интересоваться своим туалетом, каждое утро он появлялся на очень оживленном перекрёстке недалеко от яхт-клуба. На другом краю города, вблизи нашей конторы, он с таким же успехом приводил в смущение как лифтёров, так и полицейских.
Когда мы, таким образом, направили полицию на ложный след, я вновь начал расставлять свои сети. Доктору Шееле было дано распоряжение возобновить изготовление зажигательных снарядов, и, несмотря на увеличение риска, нам удавалось раскладывать их по-прежнему на английских, французских и русских пароходах. Я снял новую контору, предоставленную в наше распоряжение немцем мексиканского происхождения и авантюристической складки. Мы оборудовали ее так, что помещение было разделено особой перегородкой на две комнаты, связанные телефоном с особой бесшумной сигнализацией. Таким образом, я был защищен от непрошенных посетителей и располагал специальной дверью, выходившей в коридор, на случай отступления.
Наша фирма носила теперь название «Мексиканская Северо-западная [58] железнодорожная компания», причем это название привлекало к себе внимание, красуясь на входных дверях нашей конторы.
Первым актом новой фирмы явилась покупка изобретения одного молодого немецкого инженера по имени Фей. Он сообщил нам, что изобрёл механизм, способный сорвать руль у плавающего судна в открытом море. Фей произвел на меня хорошее впечатление. Обсудив это дело с моими капитанами, я дал; ему необходимые средства для производства опытов. Спустя неделю Фей вернулся и заявил, что у него всё готово. Вместе с двумя капитанами я послал его в деревню, чтобы приобрести в пустынном месте хорошо скрытый клочок земли. Здесь они построили корабельную корму, к которой прикрепили настоящий руль, снабжённый снарядом, одна оконечность которого представляла собой железную остроконечную иглу. Игла была прикреплена к самому рулю, и с каждым поворотом его поворачивалась также и игла, постепенно врезываясь в снаряд, и когда она протыкала капсюль, происходил взрыв — и весь руль разлетался в щепы.
К солидно построенной модели Фей прикрепил свой снаряд и стал поворачивать руль. Оба капитана держались на почтительном расстоянии. Фей продолжал свою процедуру в течение почти часа. Раздался ужасный треск, и обоих капитанов осыпало кусками дерева. Сам Фей был поднят на воздух и упал на кучу хвороста, получив несколько царапин. С ближайших деревьев были сорваны ветки, а сама модель загорелась. Все трое вернулись оттуда на автомобиле в Нью-Йорк и сообщили мне, что механизм действует безотказно.
Фей получил достаточно денег для изготовления своих снарядов. Скоро можно было сделать первый опыт. Однажды вечером он отправился по порту на моторной лодке, и, несмотря на аварию, ему удалось прикрепить снаряды к рулям двух пароходов. Мы стали ждать результатов, о которых нас своевременно известила газета «Шиппинг ньюс». Все нью-йоркские газеты заволновались. На море произошло два таинственных случая, но никто не знал их причины. Два парохода в результате взрыва в открытом море потеряли рули, причём корма была сильно повреждена. Один из них, покинутый своим экипажем, дрейфовал по Атлантическому океану, другой был взят на буксир и доставлен в ближайший порт. [59]
Этот случай получил широкую огласку, и Фей не мог больше рисковать и ездить по порту на своей лодке. Он был молод, но смел и решителен, и в течение нескольких последующих недель он совершил такие поступки, которые требовали крепчайших нервов. Он клал свои снаряды на пробковый поплавок и под покровом ночи пускался вплавь. Добравшись к намеченному пароходу, он прикреплял аппарат к рулю.
Было сообщено о ряде новых успехов, так что множество боеприпасов, приобретенных союзниками, так и не было доставлено к тем орудиям, для которых они предназначались. Благодаря этому изобретению, которое Фей применял не только в Нью-Йорке, но и в других портах, мы сумели расширить нашу диверсионную деятельность. То, чего не удалось добиться при помощи зажигательных бомб, было довершено снарядами Фея. Но со времени наших первых проб количество транспортов с военными материалами возросло в десять раз; угнаться за всеми было невозможно, и поэтому надо было найти еще какое-то средство.
* * *
У. меня возникла мысль, показавшаяся мне сперва фантастичной, — основать свой собственный «профсоюз». Всякие профсоюзы, соответствующим образом зарегистрированные в надлежащих инстанциях, имели право объявлять легальные стачки, и власти не могли вмешиваться. Если, кроме того, мы сумеем выплачивать стачечное пособие, то окажется возможным кое-чего добиться, а средства у нас есть.
Надо было приступить к этому делу с величайшей осторожностью и связаться с рабочими лидерами, и я прибегнул к хитрости.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.