— А вот и буду, — ответил Ленин. Улыбка сошла с лица. — Буду, и даже очень.
Смутились крестьяне. Не ожидали, что дело примет такой поворот.
— Место, согласен, отличное, — продолжал Владимир Ильич. — А вот что касается памятника, то тут я решительно против. Категорически. Так и скажите в Сибири товарищам. Благодарю за внимание. Желаю успехов, попрощался Владимир Ильич.
Вернулись делегаты к себе в станицу, рассказали о встрече с Лениным.
Как водится, пошли разговоры.
— Не желает, выходит, Владимир Ильич.
— Может, место ему не понравилось?
— А вы толком с ним говорили? Сказали, что камень уже завезён?
— Сказали, сказали, — отвечают делегаты. — И место ему понравилось. И мы говорили яснее ясного. Дело тут, мужики, другое — скромность великая в Ленине.
Хотели крестьяне наперекор всему всё же поставить памятник Владимиру Ильичу. Однако потом не решились. Уж очень против товарищ Ленин.
— Может, ему виднее…
Стали крестьяне думать, что же им делать с камнем. И место хорошее зря пропадает.
И вот после долгих споров и пересудов пришли вдруг в такому согласию: построить на месте у тех вековых берёз на зависть округе школу.
Решили и сделали.
Стоит она нынче на вышине, вписалась в сибирское небо. Берёзы по каждой весне новой листвой рождаются. Речка журчит под обрывом.
Полнится всё вокруг весёлым ребячьим смехом.
Идут годы, один за другим. Уходят жизни, события в прошлое. А школа стоит.
Стоит в сибирской станице памятник вечный Ленину.
Глава четвёртая
БЫЛ ЛИ В БАТУМИ ЛЕНИН?
СНЕГИРЬ
В Горках, гуляя по парку, Владимир Ильич часто подходил к одному и тому же месту, Высокая ель здесь росла, берёзка, у самой берёзки кусты.
Придёт Владимир Ильич, остановится, подымет голову вверх. Стоит долго-долго. Всё смотрит.
Что же такое там?
Снегири.
Зима. Запорошило снегом кругом дорожки. Ёлки в шубках стоят из снега. Разлетелись другие птицы. Остались в парке одни снегири. Зиме они даже рады.
Смотрит Владимир Ильич на забавных красивых птиц. Вот с розовой грудкой сидит снегирь. Вот ещё один с розовой. А вот прилетел и третий — с красной, как знамя, грудкой. Сразу видать — озорник и проказник: на головке сбились перышки в хохолок. Приметил его Владимир Ильич. И снегирь был неглупый — сообразил, что Ленину именно он больше других понравился.
Привыкли птицы к приходам Ленина. Знают: то хлебных крошек принесёт для них Владимир Ильич, а то и самое вкусное — горсть конопляного семени.
Утро. Едва рассветёт — тут как тут уже снегири. Ждут, когда же появится Ленин.
Вообще снегири непоседы. Эти, однако, прижились. Неделю крутились в парке.
Любуется Ленин на птичку с красной, как знамя, грудкой. Уж больно потешный снегирь. Сядет на ветку, грудку расправит, головку подымет: смотри, мол, Владимир Ильич. Правда, я самый красивый? «Правда», — ответит Ленин.
Резвится снегирь прыг-скок, прыг-скок, с ветки на ветку, с берёзки на ёлку, с ёлки на куст. То вспорхнёт, то снова присядет. Пронесётся у Ленина над головой, бухнется в снег и снова спешит на ветку. Скосит головку, на Ленина с ветки смотрит. «Вот я какой! Правда, я самый проворный?»
Но однажды, гуляя по парку, Владимир Ильич не застал на месте весёлого снегиря. Походил Ильич по другим дорожкам, вернулся — снова нет снегиря.
Забеспокоился Ленин: «Что же случилось?»
А дело в том, что попался снегирь в силок. Поймал его мальчишка Егорка Исаев. Поймал, посадил в клетку, повесил и избе. Томится снегирь в неволе.
Не обнаружил нигде Владимир Ильич снегиря, зато повстречал Егорку. Мальчик снова пришёл сюда в парк, и снова силки расставил.
Глянул Владимир Ильич на Егорку, на огромный отцовский треух, на огромные дедовы валенки.
— Ты не видел здесь снегиря с красной пушистой грудкой?
«Видел», — хотел было сказать Егорка. Но тут же подумал: а что, если Ленин спросит: «Так где же снегирь?»
— Нет, но видел, — сказал Егорка.
— Неужели замёрз снегирь? — тревожится Ленин.
«Да он же сидит в тепле», — хотел было сказать Егорка, но тут же осекся.
Потупил глаза мальчишка. Ясно Егорке — очень расстроен Ленин.
— Замёрз, замёрз, — сокрушается Ленин. — Или кошка его схватила.
Не сдержался Егорка.
— Нет, — замахал головой. — Нет. Он живой. Он прилетит.
— Прилетит?!
— Прилетит, прилетит! — закричал Егорка.
Пришёл Владимир Ильич на следующий день к берёзке. Смотрит, прав оказался Егорка, сидит на кустах снегирь. А под берёзкой стоит Егорка.
Посмотрел Владимир Ильич на снегиря, посмотрел на мальчишку, широко улыбнулся.
— Здравствуй, — сказал Егорке. — Здравствуй, — сказал снегирю. — Где же ты пропадал?
Раскрыл снегирь свой короткий клюв, на Егорку с берёзки глянул.
Похолодело в душе у Егорки. Выдаст его снегирь, вот возьмёт и всё Владимиру Ильичу расскажет.
Однако снегирь смолчал. Понял: не такой уж противный Егорка мальчик. Зачем же зря выдавать Егорку?
ИВАШКА
Ленин любил играть в городки. Играл ловко, бил метко. Размахнётся, бросит биту, разлетаются городки, словно воробьи, в разные стороны.
Как-то в Горках, в парке на городошной площадке, Владимир Ильич увидел мальчика. Спросил, как зовут.
— Ивашка.
— Ну что же, Ивашка, давай сыграем.
Стали они играть. Только какой же игрок из Ивашки. То недобросит биту, то перебросит, то угодит в кусты.
