Секретная миссия Рудольфа Гесса - [75]

– Было ли заключено секретное соглашение? – спросил его доктор Зейдл.

– Да, – ответил доктор Гауе. – Я очень хорошо его помню.

– А где можно сейчас найти копию этого соглашения? – поинтересовался Зейдл.

Но Гауе не имел об этом ни малейшего понятия. Он знал только одно: все важнейшие документы немецкого министерства иностранных дел были перенесены в конце войны на микропленку и оказались в руках американцев.

Словесного заявления доктора Гауса, не подкрепленного никакими документами, было недостаточно. Зейдлу необходимо было найти текст договора. Он попытался получить его по официальным, чиновничьим каналам, не забывая при этом рассказывать всем американским высшим чинам, которых встречал в обществе, о том, что ему нужно, и описывал разыскиваемый документ.

Прошло много дней; доктор Зейдл сохранял жизнерадостный, уверенный вид, но внутри все больше и больше впадал в отчаяние. Однажды вечером, когда он выходил из здания суда, к нему подошел незнакомый человек в форме американского офицера и спросил по-немецки:

– Вы – доктор Альфред Зейдл?

Адвокат кивнул.

Американец представился и протянул ему простой запечатанный конверт.

– Я думаю, содержимое этого пакета покажется вам интересным, – произнес он.

Зейдл вскрыл конверт. Трясущимися руками он перелистал бумаги. Это была копия соглашения – дополнения к договору, подписанному Молотовым и Риббентропом, которое он искал.

Американский офицер деликатно удалился.

Ночью Зейдл внимательно изучил документ. Это была не фотокопия, и на ней не было официальной печати. Может быть, эта бумага поддельная? Зейдл показал ее доктору Гаусу. Гаус сказал, что она, по-видимому, является подлинной копией секретного соглашения между Молотовым и Риббентропом. Гаус охотно написал следующее заявление:

«Около полудня 23 августа 1939 года самолет, в котором я летел вместе с Риббентропом, приземлился в Москве. Я был советником министра в ходе переговоров с правительством Советского Союза.

После обеда началась дискуссия Риббентропа со Сталиным. Я не присутствовал, но там находились советник посольства Хильгер, выполнявший обязанности переводчика. Также присутствовал посол граф Шуленбург.

Риббентроп, по-видимому, был удовлетворен результатами беседы и выразил мнение, что советская сторона согласится с предложениями Германии. (После того как Англия и Франция 21 августа в Москве сорвали переговоры о заключении военной конвенции (а Польша категорически отвергла предложенную помощь), у СССР, который в это время вел боевые действия с Японией на Халхин-Голе, практически не осталось другого выхода. – Ред.)

Вечером состоялась вторая беседа, которая завершилась подписанием необходимых документов. Я подготовил для господина Риббентропа их проект. Посол граф Шуленбург и советник посольства Хильгер тоже присутствовали на подписании. С русской стороны в переговорах участвовали Сталин и Молотов. Им помогал переводчик Павлов.

Было решено подписать пакт о ненападении между Германией и Советской Россией, но Сталин высказался против фразы о германо-русской дружбе. Он заявил, что советское правительство не может внезапно опубликовать договор о германо-русской дружбе после того, как министр иностранных дел национал-социалистов в течение шести лет «поливал их ушатами грязи». Необходимо было придумать другую формулировку.

Помимо пакта о ненападении, некоторое время обсуждался особый секретный документ, который, насколько я помню, назывался «секретным протоколом» или «дополнительным секретным протоколом». В нем обозначались сферы влияния на европейских территориях, расположенных между двумя нашими странами. Не помню, употреблялось ли выражение «сферы интересов» или нет. В этом документе указывалось, что Германия не имеет никаких интересов в Латвии, Эстонии и Финляндии, но считает частью своей «сферы интересов» Литву. Одновременно Германия проявила интерес, не политического характера, к незамерзающим портам Балтийского моря. Это, конечно, было неприемлемо для России. Очевидно, Риббентроп действовал по приказу Гитлера, поскольку заранее заказал телефонный разговор с ним, и звонок раздался как раз в это время. Риббентропу было приказано принять советские условия.

Была установлена демаркационая линия для Польши. Я не помню, была ли она отмечена на карте или описана словами в документе. По поводу Польши было решено, что обе страны окончательно решат все вопросы, касающиеся этой страны, на последнем заседании. Что касается Балкан, то было решено, что Германия должна ограничиться здесь чисто экономическими интересами.

Пакт о ненападении и секретный протокол были подписаны поздно ночью.

Примерно через месяц после переговоров о втором германо-советском политическом договоре в вышеупомянутый документ были внесены изменения, в соответствии с предложением, переданным в Берлин советским правительством ранее. Литва больше не входила в «немецкую сферу интересов», за исключением литовского «лоскута», прилегающего к Восточной Пруссии. В ответ на это демаркационная линия в Польше была отодвинута на восток (примерно на линию Керзона, в основном соответствуя границе между землями, населенными поляками к западу от разграничительной линии, и украинскими и белорусскими землями, захваченными Польшей в 1920 г. –