Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945 - [191]

Слушание дела началось 18 августа 1947 года. Первым свидетелем обвинения выступил мой давний начальник штаба и друг Карл Радл. И хотя он только подтвердил подлинность телеграммы штаба оперативного руководства вермахта, которую никто не оспаривал, широкие круги общественности об этом не узнали. Остались только фотографии и газетные заголовки: «Начальник штаба обвиняет своего бывшего шефа». Однако я-то знал, насколько тяжело далось Радлу спокойствие при его вынужденном выступлении в суде.

Не лучше чувствовали себя на мальмедском процессе и некоторые приговоренные к смертной казни боевые товарищи, когда их принудили выступить на суде в качестве свидетелей обвинения. Об этом в ходе трибунала открыто заявил главный обвиняемый полковник Пайпер, что требовало немалого мужества. Впрочем, ни один из них не сказал ничего изобличающего, и мы, в свою очередь, недоумевали, зачем вообще потребовалось выставлять их в качестве свидетелей? Когда позднее, к моему удивлению, подполковник Дерст первым публично и весьма резко обрушился на процедуру ведения расследования в ходе мальмедского процесса (я действительно ничего не знал о его намерении), то мы от души порадовались, что это хоть как-то поможет осужденным.

Показания майора К., звучавшие весьма зловеще, тоже рассыпались как карточный домик. Сам К., содержавшийся в Ландсбергской тюрьме, из-за болезни предстать перед судом не смог. Я, естественно, обратил внимание на отсутствие важного свидетеля. Тогда мистер Гарри Т., будучи помощником стороны обвинения, выйдя на место свидетеля, поклялся, что К. дал ему показания добровольно, что и было зафиксировано надлежащим образом.

В тот же день одному американскому помощнику стороны защиты удалось в Ландсберге допросить К. Позже, уже выступая на месте свидетеля, он под присягой заявил, что предъявил майору К. рассматриваемый документ и тот поклялся, что никогда не пописывал этот протокол и видит его в первый раз.

Показания же одного американского офицера о том, что во время немецкого наступления под Арденнами он попал в плен и похудел там на полтора килограмма, серьезно нам навредить не могли. Так же мало затронуло нас и утверждение одного американского лейтенанта о том, что некоторые немецкие солдаты во время боев носили поверх униформы американские полевые куртки. Во время перекрестного допроса стороной защиты он честно признал, что взятые ими в плен солдаты при допросах называли в качестве своей части 1-ю танковую дивизию СС, а не 150-ю танковую бригаду. Как выяснилось в ходе дальнейшего разбирательства, американские полевые куртки на Западном фронте из-за нехватки зимнего обмундирования вообще носили многие немецкие солдаты.

После окончания выступлений свидетелей стороны обвинения подполковник Дерст в первый раз внес прошение о вынесении оправдательного приговора в отношении всех обвиняемых по всем пунктам обвинения. Однако его ходатайство было отклонено.

Выступление первого свидетеля стороны защиты явилось для всего трибунала, и прежде всего для нас, обвиняемых, большой неожиданностью. Им оказался британский офицер Эдуард Йо-Томас, игравший во время войны руководящую роль во французском движении Сопротивления по заданию английской разведки.

В рассказе этого офицера была дана наглядная картина того, как во время войны осуществлялись смелые операции, проводившиеся английскими солдатами, переодетыми в форму противника. Оказалось, что для достижения победы в проведении подобных акций не было ничего запретного! А необходимое для них оснащение добывалось любой ценой!

К сожалению, у меня не было возможности пожать руку этому британскому офицеру, когда он заявил трибуналу:

— Господа! Полковник Скорцени и его офицеры всегда вели себя достойно!

Между прочим, добровольно выступить в том же духе в трибунале на стороне защиты вызвались еще три американских офицера из гарнизонов, располагавшихся вблизи Мюнхена. Но этого не потребовалось.

После дачи показаний еще несколькими свидетелями защиты пришла моя очередь выступить от имени всех моих товарищей по несчастью, для чего меня провели к месту свидетеля, воздвигнутого в центре зала суда. Главный защитник подполковник Дерст дал мне возможность в свободной форме изложить трибуналу сведения о том, как отдавался приказ, готовилась и осуществлялась операция «Гриф». Причем при помощи огромной, во всю стену, топографической карты местности мое выступление удалось сделать наглядным. После этого даже перекрестный допрос главного обвинителя полковника Р. был проведен достаточно вежливо и корректно.

К сожалению, у меня не было возможности подробно остановиться на вопросе, связанном со слухами относительно плана по якобы готовившемуся нами нападению на главную ставку союзников, поскольку суд принял протест стороны обвинения, в котором содержалось заявление, что на эту тему распространяться не следует.

Огромное впечатление произвела заключительная речь представителя стороны защиты подполковника Дональда Макклюра, который закончил ее следующими словами:

— Господа! Если бы мне на фронте довелось командовать такими людьми, как эти обвиняемые, я гордился бы этим!