Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945 - [128]
Для нашей операции, проводимой в рамках контрнаступления немецких войск, мы придумали кодовое наименование «Гриф» — название легендарной птицы, упоминавшейся в старинных немецких сказаниях. По моему плану наши истребительные части должны были получить организационную форму в виде танковой бригады, которую впоследствии стали называть 150-й танковой бригадой.
В основу планирования нашей операции был положен общий календарный график наступления, который в первый день предусматривал прорыв неприятельской обороны по всему фронту. На второй день нашим наступающим частям надлежало достигнуть реки Маас и форсировать ее. Как мы справедливо предполагали, остатки войск противника уже в первый день должны были быть полностью дезорганизованы и обращены в бегство.
Для меня и моих сотрудников было совершенно ясно, что нам придется импровизировать. Ведь тогда начало наступления было назначено на первые числа декабря 1944 года, а за пять остававшихся недель ни одна нормальная полевая группировка, не говоря уже о части, призванной решать специальные задачи, не могла полностью построить свой боевой порядок и наладить соответствующее взаимодействие. Такое просто было невозможно, и мы об этом знали. Однако наша совесть оставалась чиста, поскольку я обратил на это внимание фюрера еще во время постановки общей задачи. Во всяком случае, мы свое мнение высказали.
Поскольку нам приходилось считаться с возможностью возникновения различных неожиданных ситуаций, мы определили для себя три цели, по которым предстояло работать одновременно, — мосты у городов Энжи, Аме и Юи. В соответствии с этим полоса наступления 6-й танковой армии СС была разбита нами на три части, которые постепенно сужались, имея в качестве конечной точки вышеназванные мосты. Нашу 150-ю танковую бригаду мы также поделили на три боевые группы, присвоив им литеры «X», «Y» и «Z».
Создать 150-ю танковую бригаду на бумаге оказалось делом не таким уж и сложным. Куда труднее было оснастить ее. Уже на первое наше требование от генерал-квартирмейстера[259] немедленно пришел ответ, что оснащение трофейными танками не только целого танкового полка, но даже батальона не представляется возможным. Таким образом, уже в самом начале мы на себе испытали старую истину, о которой писал еще Гете: «В умении обходиться малым виден мастер». Но приятного в том, что приходилось начинать столь ответственную и сложную операцию с такого большого минуса, было мало.
В первом нашем предложении мы просили утвердить для 150-й танковой бригады следующую организационно-штатную структуру:
— две танковые роты по десять танков в каждой;
— три разведывательные роты по десять бронированных разведывательных дозорных машин в каждой;
— три мотопехотных батальона по две стрелковых и одной роте тяжелого оружия в каждом;
— одна легкая зенитная рота;
— две роты истребителей танков;
— один минометный дивизион;
— одна рота связи;
— штаб танковой бригады (желательно небольшой);
— одна специальная рота (для решения второй части задачи танковой бригады).
В целях экономии личного состава от обычных вспомогательных подразделений мы решили отказаться, тем более что срок проведения операции был ограничен. Общая численность бригады составляла около трех тысяч трехсот человек.
К этому прилагался подробный список требуемого количества трофейного оружия, боеприпасов, грузовых машин, инвентаря и формы одежды. Нам самим становилось не по себе, когда мы пытались представить, каким образом наши потребности будут удовлетворены в столь короткий срок, ведь наши трофейные запасы могли оказаться не столь обширными. Тем более что в последние месяцы немецкие части только отступали, а наступательных операций, во время которых трофеи могли быть захвачены в нужных нам объемах, не наблюдалось.
Когда 26 октября 1944 года я представил генерал-полковнику Йодлю на утверждение организационно-штатную структуру 150-й танковой бригады и список необходимого оснащения, то еще раз напомнил ему об отведенных нам коротких сроках и необходимости прибегать к импровизации. Кроме того, мною было заявлено, что, по моему мнению, операция «Гриф» только тогда будет иметь успех, если она начнется в первую же ночь после начала наступления, чтобы в полной мере использовать элемент внезапности. В свою очередь, было необходимо, чтобы дивизии первого эшелона выполнили задачи дня. В нашей полосе это означало преодоление Арденнских гор на широком фронте. Я вынужден был выдвинуть данное основополагающее требование как условие успешного выполнения своего задания. Кроме того, мне требовалось, чтобы штаб оперативного руководства вооруженных сил в обязательном порядке предоставил нам аэрофотоснимки мостов.
Разработанная нами организационно-штатная структура 150-й танковой бригады была одобрена. Я также получил обещание, что нам будет оказана всесторонняя помощь со стороны штаба оперативного руководства вермахта. Затем я еще раз осторожно задал вопрос, не стало ли противнику известно о наших планах вследствие того пресловутого приказа? Должен признать, что тогда изложил генерал-полковнику Йодлю свои выводы уже не в той жесткой форме, в какой они были представлены мной ранее в письменном виде, где содержались примерно такие выражения: «Любой обыкновенный солдат, допустивший столь грубое нарушение режима секретности, был бы непременно наказан самым строжайшим образом».
