Секретики - [25]
Утром мы с папой поднялись в капитанскую рубку, где хромой капитан дал мне чуть-чуть постоять за штурвалом. Шторм прошел, наша “Колхида” бежала по морю, рассекая носом безопасную лазурную воду. Из огромной белой трубы с двумя синими полосками по краю валил черный дым, его уносило назад, чайки, летевшие за кормой, слово купались в пароходном дыму, они совсем его не боялись. Потрепанный красный флаг на корме и флажок над рубкой весело трепыхались на ветру, будто переговариваясь друг с другом. Я стоял и слушал резкие и грозные хлопки большого флага и едва различимое бормотание флажка-подголоска.
Уже на берегу папа рассказал странную историю. В разговоре с капитаном он выяснил, что оба они ходили в свое время к цыганке, гадавшей на черном стеклянном шаре, и у обоих предсказанное сбылось. Папа был абсолютно уверен, что они имели дело с одной и той же гадалкой. Что пытался узнать отец, вылетело у меня из головы. Запомнились только его потрясение и история капитана, которая произвела на нас большое впечатление.
Капитан воевал, был серьезно ранен, попал в госпиталь. Раны его сильно гноились, и он не понимал, выживет ли. От жены два года не было писем, тяжелые думы изводили его почище болей, капитану стало казаться, что больше в этой жизни они не встретятся. И вот как-то к нему на кровать подсела старая цыганка и предложила погадать. Она достала черный стеклянный шар, чуть меньше бильярдного, принялась катать его по красной шерстяной ткани, что-то нашептывая, а затем попросила раненого накрыть шар правой ладонью. Капитан помнил, что шар был теплый. Затем гадалка взяла шар, подняла его на уровень глаз, всмотрелась в непроницаемую стеклянную поверхность и сказала, что скоро ему сделают повторную операцию и он выздоровеет, а жену следует искать в доме родни у моря. Через день в госпиталь прибыл новый хирург, прооперировал раненого и спас пораженную флегмоной ногу от ампутации. Комиссованный и хромой на всю жизнь солдат отправился в освобожденный Севастополь, нашел жену, прожившую там всю войну под оккупацией. В Севастополе он окончил морское училище и с тех пор ходит на “Колхиде”.
Эта история меня потрясла, такое я читал только в сказках. Папа согласился, что шар был колдовской, и рассказал, что еще древние ассирийские маги гадали подобным способом. В университете, после лекций по истории древнего мира, я вспомнил о гадании на шаре и начал читать литературу о магах древнего Вавилона, но про гадание на шаре ничего не нашел. Теперь, написав это, я поискал в интернете – и тут же выпала масса предложений от гадалок, и даже от одного бурятского шамана. Все они предлагали исполнить древний магический обряд за умеренную плату. Гугл и сам был готов погадать на виртуальном черном шарике, в центре которого светилась белая звездочка. Я кликнул на нее. Гугл попросил повторить действие. Пришлось кликнуть еще раз. Тут же высветилось предсказание: “После полосы невезения в вашей жизни появится удача, которая будет сопутствовать вам везде и во всём. Постарайтесь использовать это время с максимальной пользой – наладьте отношения с теми, с кем давно поссорились или расстались, постройте планы на будущее и идите к намеченной цели”.
Еще предлагали купить магический черный шар для гаданий в один клик за 510 рублей (старая цена 1170).
17
За год до школы, после майской поездки в Коктебель, мы успели еще пожить на Можайском море. Дачу снимали в Зеленоградской по Ярославской дороге, куда было легко добраться на электричке, а отпуск проводили в деревне, подальше от Москвы.
Море оказалось не настоящим морем, а простым водохранилищем, плоским и серым. Недалеко от воды стояла большая деревня, по ее главной улице тянулись бесконечные глухие заборы. За околицей на лугах земля была твердая, как футбольное поле. Кстати, двое ворот одиноко стояли за околицей, они были окрашены поблекшей от времени белой краской. Не помню, чтобы кто-нибудь там играл. Мне объяснили, что всю траву на лугах подъели овцы. Как они смогли съесть так много травы, в голове не укладывалось, но овцы бродили везде, глупые и противные. Они выдирали желтую траву из земли, оставляя взамен черные катышки. На выгоревших полях серые овцы были видны издалека и походили на увядшие лепестки цветов, забытые на чистой льняной скатерти. Вместе с овцами на полях паслись коровы. Мелкую траву им было не ухватить, ненасытные овцы ели постоянно, медленно перемещаясь туда-сюда, тогда как коровы лежали на боку и лениво жевали жвачку, поджидали доярок, что придут в полдень их подоить. Коровы оставляли огромные лепешки, среди них росли шампиньоны, которые мы с дедом собирали. Деревенские называли их “говеники” и смотрели на нас как на сумасшедших. Меленькие крепкие шампиньоны и сыроежки с нераскрытыми шляпками шли на отварушки. Дед варил их в крепком соляном рассоле, а затем бросал туда укроп и чеснок. Стеклянная банка с отварушками всегда выставлялась на стол перед обедом. С них полагалось начинать еду. Дед накалывал на вилку круглую шляпку, любовно ее рассматривал, причмокивал губами и отправлял в рот, закатывая глаза и изображая наслаждение. Иногда добавлял: “Амброзия”, сильно раскатывая рокочущее “р”. Нектаром и амброзией питались боги Олимпа: Зевс, Посейдон, богиня Афина Паллада и мой любимый Геракл, победивший Лернейскую гидру, амазонок и страшного Критского быка.
Уже тысячу лет стоит на берегах реки Волхов древнейший русский город – Новгород. И спокон веку славился он своим товаром, со многими заморским странами торговали новгородские купцы. Особенно ценились русские меха – собольи куньи, горностаевые, песцовые. Богател город, рос, строился. Господин Велики Новгород – любовно и почтительно называли его. О жизни древнего Новгорода историки узнают из летописей – специальных книг, куда год за годом заносились все события, происходившие на Руси. Но скупы летописи на слова, многое они и досказывают, о многом молчат.
Петр Алешковский – прозаик, историк, автор романов «Жизнеописание Хорька», «Арлекин», «Владимир Чигринцев», «Рыба». Закончив кафедру археологии МГУ, на протяжении нескольких лет занимался реставрацией памятников Русского Севера.Главный герой его нового романа «Крепость» – археолог Иван Мальцов, фанат своего дела, честный и принципиальный до безрассудства. Он ведет раскопки в старинном русском городке, пишет книгу об истории Золотой Орды и сам – подобно монгольскому воину из его снов-видений – бросается на спасение древней Крепости, которой грозит уничтожение от рук местных нуворишей и столичных чиновников.
История русской женщины, потоком драматических событий унесенной из Средней Азии в Россию, противостоящей неумолимому течению жизни, а иногда и задыхающейся, словно рыба, без воздуха понимания и человеческой взаимности… Прозвище Рыба, прилипшее к героине — несправедливо и обидно: ни холодной, ни бесчувственной ее никак не назовешь. Вера — медсестра. И она действительно лечит — всех, кто в ней нуждается, кто ищет у нее утешения и любви. Ее молитва: «Отче-Бог, помоги им, а мне как хочешь!».
В маленьком, забытом богом городке живет юноша по прозвищу Хорек. Неполная семья, мать – алкоголичка, мальчик воспитывает себя сам, как умеет. Взрослея, становится жестоким и мстительным, силой берет то, что другие не хотят или не могут ему дать. Но в какой-то момент он открывает в себе странную и пугающую особенность – он может разговаривать с богом и тот его слышит. Правда, бог Хорька – это не церковный бог, не бог обрядов и ритуалов, а природный, простой и всеобъемлющий бог, который был у человечества еще до начала религий.
Петр Алешковский (1957) называет себя «прозаиком постперестроечного поколения» и, судя по успеху своих книг и журнальных публикаций (дважды попадал в «шестерку» финалистов премии Букера), занимает в ряду своих собратьев по перу далеко не последнее место. В книге «Владимир Чигринцев» присутствуют все атрибуты «готического» романа — оборотень, клад, зарытый в старинном дворянском имении. И вместе с тем — это произведение о сегодняшнем дне, хотя литературные типы и сюжетные линии заставляют вспомнить о классической русской словесности нынешнего и прошедшего столетий.
Два отважных странника Рудл и Бурдл из Путешествующего Народца попадают в некую страну, терпящую экологическое бедствие, солнце и луна поменялись местами, и, как и полагается в сказке-мифе, даже Мудрый Ворон, наперсник и учитель Месяца, не знает выхода из создавшейся ситуации. Стране грозит гибель от недосыпа, горы болеют лихорадкой, лунарики истерией, летучие коровки не выдают сонного молока… Влюбленный Профессор, сбежавший из цивилизованного мира в дикую природу, сам того не подозревая, становится виновником обрушившихся на страну бедствий.
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.