Секретарша из романа - [61]

Это имеет смысл, и мне ненавистно то, что это имеет смысл.

– Отлично. Знаешь что? Отлично. Если он не хочет ничего серьёзного, прекрасно! Но если он не хотел отношений, он не должен был вести себя так. Совать свой нос в мои семейные дела. Я могла бы и дальше поддерживать с ними мир. Это не принесло бы мне особенного счастья, но, по крайней мере, у меня всё ещё была бы семья.

– Уверена, ты всё ещё можешь помириться со своей мамой, – говорит Изи мягко. – Если это то, чего ты действительно хочешь.

– Но это не то, чего я хочу! – я чувствую, как рыдание зарождается у меня в горле. – Я не могу. Не могу и дальше терпеливо сносить всё это. Он не сказал ничего кроме правды, и моей матери нужно было это услышать. Я не буду за него извиняться. Но, вообще-то, я и не должна.

У меня мысли скачут, и я едва ли способна говорить связно, но, по крайней мере, я это понимаю. Не уверена, понимает ли хоть что-нибудь Изи, но в худшем случае она притворяется, что понимает, и этого достаточно.

– Я ни на секунду не сомневаюсь в том, что ты ему не безразлична, – говорит она наконец. – Когда я первый раз увидела вас вместе, то была уверена, что вы – пара. Он не мог от тебя глаз отвести.

Мило с её стороны сказать это, но я не особо ей верю. То, что она почувствовала между нами, было лишь сексуальным напряжением, пусть даже романтику в ней хотелось интерпретировать это иначе.

Мы, наконец, заканчиваем разговор, когда я понимаю, что мне больше нечего сказать. Она заставляет меня пообещать, что я позвоню ей, если мне нужно будет поговорить, и я говорю ей, что так и сделаю. Но она просто будет повторять мне всё то же самое снова и снова, и она не знает настоящей истории. О годах невыполнимых стандартов и саркастических замечаний, вся цель которых была в том, чтобы заставить меня чувствовать себя хуже его.

Не требуется докторская степень по психологии, чтобы понять, какова моя роль во всём этом. Только естественно, что я стала добиваться признания от кого-то столь требовательного и холодного, ничего другого я и не знала. Люди больше всего ошибаются на мой счёт, когда думают, что поведение Эдриана не задевает меня. Конечно же, оно меня задевает. У меня просто есть уникальная способность мириться с ним – спасибо моей матери за то, что она впрыскивала мне маленькие, но постоянные дозы этого яда всё моё детство.

Я, вероятно, ещё в большем непорядке, чем Эдриан, но, когда мы вдвоём, это превращается в чёртов цирк.

Глава пятнадцатая

Я отчаялась понять Эдриана.

Я перебирала всё это в своей голове снова и снова, тысячу раз, но так и не смогла найти во всём этом смысла. Это сводит меня с ума, так что я решаю просто перестать об этом думать.

Выбора-то у меня нет.

Разумеется, мне непросто работать с ним. Но что я могу сделать? Я не могу заставить его понять, какую сильную боль он причинил меня тем вечером, и я знаю, что что бы ни произошло в его голове, ко мне это не имело никакого отношения. Глубоко внутри я надеялась на то, что всё же значу для него достаточно, чтобы он мог это преодолеть. Я хотела быть тем, кто заставит его позабыть свои страхи и сомнения, кто заставит его отбросить осторожность.

Он стал для меня таким человеком. Я понимаю это теперь, когда уже слишком поздно что-то с этим делать.

Не уверена, сколько прошло дней с тех пор. Я просто продолжаю показываться на работе, выполнять те же обязанности, что и раньше, улыбаться и извиняться за него, словно это моя вторая натура. Потому что на данный момент так и есть. Всё это время мой разум продолжает подбрасывать мне мысли и воспоминания обо мне и Эдриане. Снова и снова, пытаясь найти во всём этом смысл. Так часто, что я почти перестаю что-либо чувствовать по отношению к ним. Или, по крайней мере, так я себе говорю.

Однажды утром в пятницу (или, возможно, в среду, я уже больше ни в чём не уверена) я останавливаюсь у двери его офиса с какими-то бумагами. Он говорит по телефону, но – как и всегда – взмахом руки приглашает меня войти.

– Да, Кара, я это понимаю… но дело в том, что…

Я спешу уйти, потому что у меня нет причин оставаться. Но потребовалась бы сверхчеловеческая сила воли, чтобы не сделать то, что я сейчас делаю.

Он говорит с ней по одной из открытых линий; я легко могла бы поднять трубку и подслушать. Вероятно, это было ошибкой с его стороны.

Как бы там ни было.

Я осторожно поднимаю трубку. Я говорю себе, что что бы они ни обсуждали, я должна быть в курсе. Пока я продолжаю играть роль Натали МакБрайд, я – одна из вовлечённых сторон.

Они ведут какой-то жаркий спор. В тот же момент я понимаю, что мне следовало бы повесить трубку, но я этого не делаю.

– …никогда, ни разу ты не доверяла моим инстинктам, – по голосу Эдриана понятно, что он кипит от едва сдерживаемого гнева. – Было бы неплохо, признай ты, что у меня бывают стоящие идеи.

– Ну да, вроде той твоей гениальной идеи сделать Аманду толстой.

Слова Кары рассекают воздух, словно хлыст, и я застываю. Какое-то время всё, что я слышу – это их резкое дыхание.

– Я думал, мы закончили это обсуждать, – гнев сдавливает Эдриану горло. Я слышу это, представляю, как он сжимает кулаки под столом.