Секрет Ярика - [5]
Листопад
Рассвело, а солнца нет…
Поднялся над озером густой молочный туман и закрыл все. Когда развеется? Шевельнулся ветерок, зазубрил кайму непроглядного облака и принялся его покачивать. На помощь туману потянулись с черной глади плесов новые косматые полчища. Не ушел ветер, позвал на подмогу прибрежные ели… Принялись они острыми вершинами колоть, разматывать туманные пласты. Того и гляди солнцу дорогу пробьют, да не тут-то было, пришла туману с берега поддержка: потекли из овражков и низин белые холодные пряди. Пошел дождь холодный, с ветром. Заосеняло.
На зорьке с песчаного мыса поднялись кроншнепы. Они забрались высоко, старики и четверо молодых. Они кружились в прохладном и безоблачном небе и смотрели вниз. Там раскинулись седые от росы луга. Среди лесов розовели озера. Одно из них, очень знакомое, сверху похожее на боб; рядом с ним в болоте, что кажется с высоты красноватым лугом, родное гнездо. Протяжно и грустно в длинный клюв, как во флейту, засвистела матка, остальные подхватили.
Так августовской ясной зорькой спели кроншнепы отлетную песню, кружась поднялись к самым облакам и пропали.
Прошла к югу стая чибисов. Большая стая. Сверкая белым и черным, молча в прямом полете пронеслась над озером. Непохожи они сейчас на крикливых и вертлявых весенних чибисов — строже стали.
Перед светом в болотной кроме, круто заложив рога на спину, сердито и протяжно охнул старый лось. В ответ тот же час затрубили другие.
Они трубили о том, что остыла вода в лесных озерах, что пожухли травы, что запестрели березы, что осинки выкинули красные флажки, что манят за собой пролетные гуси; хочется бежать, ломать упругие кусты, рвать сильными ногами мох, звать кого-то, и все это значит, что пришла весна — их особая лосиная весна.
Сентябрь — месяц оклеветанный… Не говорят люди «замайнило», «заавгустело», «задекабрило», а «засентябрило» говорят. И тут полагается вспомнить плаксивое небо, туманную изморось, слякоть на дороге и надоедливый знобкий ветер. Неверно это! Клевета на хороший месяц.
Дождь, студеные вихри — со всяким месяцем такое случиться может, даже с январем, — разве что в сентябре почаще. Зато в какую еще пору могут стоять такие прозрачные и ласковые дни, как в сентябре?
После ненастья безоблачное небо, ясное, как умытое, солнце и там, наверху, такая голубизна, что, смотрясь в нее, лужи на пашне и узкое плесо речушки становятся похожими на осколки южного моря.
Быстро сохнет трава. Струятся по голубому нити паутины, неприметно опускаются, и вот уже весь луг заткан тончайшей серебряной пряжей. Ветер качает высокую отаву, и кажется она плывущей в медленном и печальном танце.
После крепкого утренника пламенем вспыхнули лиственные леса. Бесшумный огонь захватил и густые рощи, и одинокие деревья на полях и опушках. Откуда пришло это пламя? Где так близко от корней нашла осинка багрянец, березка — золото, вяз — пурпур и синеву?
Эти дни гостевало у нас бабье лето, теплое, тихое и нарядное. Загорелась лимонно-желтая заря и не могла показаться: сливалась с такими же вершинами деревьев, и до позднего утра, пока не прорезались в листве голубые оконца, весь восток светился бледным золотом.
«Чок! Чок! Чок!» — целый день в тишине падают желуди.
«Чок! Чок! Чок!» — отстукивают они последние часы красивой осени.
Ясные и очень тихие стояли дни. Ночью мигали звезды и стыла земля. Под утро стеной вставал туман и открывал солнце уже высоко над полем. В безветрии день за днем дремали деревья, разукрашенные, притихшие.
Тронешь в таком заколдованном лесу ветку — и, как зимой снежная навись, обвалом посыплются легкие, светлые листики. Прилетит, покрутится сорока в полнолистной вершине… и — диво! — черная, простая птица роняет долу золотые перья.
Хорош, очень хорош светло-золотистый осенний наряд липы! У березы он проще цветом, но ярче. Багряным убором долго хвастают рябины. Но самые нарядные — вязы. Рядом стоят они, раскинув широкие кроны. Рядом стоят, одинаково живут, вместе о зиме думать начали, только один почему-то весь желтый, другой пурпурный, третий коричневый, а дальше — посмотрите! — каких только нет: красные, лиловые, лимонные и даже совсем черные. Ни одна роща в эту пору не сравнится с вязьим разноцветьем.
В тишине скупо роняют листки деревья, но стоит только дохнуть ветру, как взлетит с березы желтое облачко, с клена розовое, с осины алое и загуляет, закружится пестрая метелица.
В голом лесу заросль полнолистных кустиков. И ягоды сохранились, похожие на красную смородину. Только они безвкусные, без аромата и приятной кислинки. В народе зовут этот кустарник по вкусу — пресная, или, с легкой иронией, барская смородина. Летом ее трудно даже найти, а вот сейчас, когда одна осталась одетой среди облетевшего прутняка, кажется, что ее удивительно много.
В оголенных вершинах трепещут последние листья. Прозрачно чернолесье, открылись в нем летние тайны. Птичьи гнезда, потемневшие, мокрые, скособочившиеся. Большая грубая площадка ястреба-тетеревятника, лохматая постройка сороки, ладно свитое гнездо зяблика, гладкая чашечка дрозда-белобровика — все на виду.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В конце зимы, когда солнце ослепительно пламенеет над снегами, но лед еще хрустко звенит под пешней, хорошо клюет рыба. Выдернешь на снег окуня и удивляешься: до чего он красив! А самое удивительное и незнакомое — это голубое пятнышко у жабер, лазурное, как апрельское небо. Но что это? На глазах тускнеет пятнышко, и вот пропало оно, как не было. Выходит, что знают об этом голубом пятнышке только подледные рыбаки и видят его только считанные минуты.Сколько еще такого в лесу, в поле, на воде, что показывается на один-единственный и часто неповторимый миг!Если читатель найдет в этой книжке то, что не заметил или не успел увидеть сам, автор будет считать себя вознагражденным в полной мере.А. Ливеровский.
Повесть о мальчишках, свидетелях и участниках борьбы с самодержавием после революции 1905 г.
Проза одного из старейших ленинградских писателей Алексея Ливеровского несет в себе нравственный, очищающий заряд. Читателя привлекут рассказы о Соколове-Микитове и Бианки, об академике Семенове, актере Черкасове, геологе Урванцеве, с которыми сблизила автора охотничья страсть и любовь к природе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.
Повесть американского писателя Альберта Пэйсона Терхьюна (1872–1942) о «псе благородных кровей и благородной души» была впервые издана в 1919 году, за двадцать лет до выхода в свет «Лесси» Эрика Найта. История Лэда вызвала невероятный отклик, оказав влияние даже на формирование стандартов породы колли, и выдержала более 80 переизданий. На русском языке выходит впервые.
Британского писателя Гарри Килворта называют современным Сетоном-Томпсоном. Прекрасный рассказчик, знаток дикой природы, свой роман «Танцы на снегу» автор посвятил жизни зайцев.
Писатель, журналист, историк, ученый-исследователь, Виктор Потиевский защитил докторскую диссертацию по биологии, тема — «Поведенческие особенности и экология волка на территории СССР». Глубокое знание психологии диких животных дало автору возможность показать в своих произведениях невыдуманную жизнь леса и его обитателей.В книгу вошли три повести о дикой природе, ее обитателях и проблемах их охраны.
В сборник вошли повести и рассказы знаменитого писателянатуралиста о братьях наших меньших.