Секрет опричника; Преступление в слободе - [178]

– Мы с ним уже давно не переписываемся, – тихо, одними губами, промолвила Ольга.

– Неужели поругались? – как можно искренней удивился я.

– У твоего приятеля, к сожалению, очень тяжелый характер.

– Серьезно? Я раньше что-то не замечал этого. А уж с тобой он и подавно должен бы вести себя покладисто.

– Почему мне должно быть оказано такое послабление? – заинтересовалась девушка.

Я решил высказаться без оговорок, напрямик:

– Потому что он любит тебя.

Ольга вспыхнула:

– Откуда вдруг такая фантазия?

– Не забывай, я знаю Марка с детства. Мне не составляет труда догадаться не только о чем он думает, но и о том, что чувствует.

– На этот раз ты ошибся, – с досадой произнесла девушка. – Иначе он не перестал бы писать мне.

– Значит, обиделся. Обидчивость – его самая плохая черта, хотя ее можно назвать иначе – гордостью.

– Про меня подруги говорят то же самое.

Я заглянул Ольге в лицо:

– Выходит, примирение невозможно?

– Выходит, так…

Мы помолчали, потом я глубокомысленно изрек:

– Жаль вас обоих, но особенно Марка.

Девушка посмотрела на меня с недоумением, и я объяснил:

– Его беда, что он однолюб.

– Представь себе – у меня тот же самый недостаток, – горько улыбнулась Ольга и добавила: – А может, и к лучшему, что мы в разные стороны разошлись?

– Чего же здесь хорошего?

– Наверное, нельзя чтобы люди с одинаковыми недостатками были вместе. Это все равно, если бы встречные машины ехали по одной и той же стороне дороги – их столкновение неизбежно.

– Сравнение неудачное – встречные машины едут в разные стороны, а вам, кажется, по пути.

– Возможно, ты прав, – опустила голову Ольга, но тут же упрямо вскинула ее и заявила: – А первой на примирение я все равно не пойду, так и передай своему приятелю…

Последнее замечание Ольги почти дословно совпало с тем, что говорил мне Марк. Про себя я ругнул их обоих и опять вспомнил изречение: «Нашла коса на камень».

Наши места были в ложе, где мы вчетвером и устроились задолго до начала спектакля. И здесь, к моему удовольствию, между Окладиным и Пташниковым опять вспыхнул спор о личности Грозного, о его душевной болезни, которой, по мнению историка, и объяснялись многие поступки царя.

Мы не видели, как заполнился зрителями зал, не слышали, как прозвенел последний звонок, и прекратили разговор только после того, как медленно начала гаснуть люстра под потолком театра.

Занавес раздвинулся, и начался спектакль, как бы продолживший тему, которую мы только что обсуждали.

Участие в следствии по делу о загадочном убийстве царевича Ивана позволило мне понять главное достоинство драмы – автор в основном старался точно следовать за реальными историческими событиями. Сцена с кометой, явившейся, по убеждению Грозного, предвестницей его близкой смерти, на какое-то время вызвала у меня даже сочувствие к царю. Именно в этой сцене он мысленно вернулся к гибели сына. Узнав, что в царские покои в Александровой слободе, где произошло убийство, ударила молния и они сгорели дотла, Грозный говорит:

– Да! Это божий гнев!

В покое том я сына умертвил —

Там он упал – меж дверью и окном —

Раз только вскрикнул и упал – хотел

За полог ухватиться, но не мог —

И вдруг упал – и кровь его из раны

На полог брызнула…

Монолог Грозного был написан с таким мастерством, что я выслушал его, словно чистосердечное признание убийцы, записанное на магнитофонную ленту.

В третьем действии, в роли царицы Марии Нагой, на сцене появилась жена Окладина. Всего несколько сказанных ею слов убедили меня, что это настоящая драматическая актриса, в придачу обладающая яркой, выразительной внешностью.

Психологически верным мне показался и образ Годунова. Его стремление к власти было трагическим путем к пропасти, о которой догадывался Годунов, но уже был не в силах остановить себя, унять свое честолюбие. Не в тот ли самый день, когда он стал свидетелем убийства царевича Ивана, впервые мелькнула у него мысль о возможности занять царский трон? Не способствовал ли он хитроумными интригами, чтобы это убийство произошло?

Последний, предсмертный монолог Грозного был обращен к Годунову:

Я понял взгляд твой! Ты меня убить —

Убить пришел! Изменник! Палачей!

Феодор! Сын! Не верь ему! Он вор!

Не верь ему!..

А может, и в самом деле, как о том написал Толстой, в последний момент жизни у Грозного открылись глаза на человека, которому он так долго и так безоговорочно доверял? Не был ли Годунов причастен и к смерти самого Грозного? Насколько эта сцена соответствовала действительности?

После спектакля Окладин ушел за кулисы предупредить жену, что ведет гостей, а мы втроем направились в гардероб. Взяв у Ольги и Пташникова номерки, я встал в очередь. И тут заметил человека в дубленке и в мохнатой меховой шапке. Стоял он ко мне спиной и лица его я не мог рассмотреть, но напротив него увидел женщину, которую моментально узнал – это была Нина Сергеевна Темина! Сквозь шум до меня долетел обрывок их разговора.

– Как ты здесь оказался? – удивленно спросила мужчину Нина Сергеевна.

– Решил проводить вас домой, повидаться последний раз перед отъездом.

– У тебя ко мне какое-то дело?

Ответ мужчины я не расслышал, они направились к выходу.