Секрет опричника; Преступление в слободе - [176]

– А он что, раньше печником был?

– Куда там. Я слышал, он здесь, в Александрове, к какому-то старику на выучку ходил, потом всю печь от первого до последнего кирпича сам выложил. Это с его-то изувеченной рукой! О мертвецах плохо не говорят, но скупой был – дальше некуда. В магазине из продуктов только хлеб да масло подсолнечное покупал и ходил в старье.

Марк поднялся на ноги.

– Я отправляюсь в милицию, а вы подходите к дому Шошина. Надо проверить эту версию с подземным ходом. Может, потому он новую печь своими руками и строил, что она с секретом…

Через час к дому Шошина опять подъехал тот же газик с сотрудниками милиции и прокуратуры; сняли пломбу, на которую была опечатана дверь. Хотя я знал, что трупа хозяина в доме уже нет, но, войдя в комнату, не мог избавиться от неприятного ощущения, что дух хозяина, выражаясь языком старинных романов, все еще витает здесь.

Сотрудники милиции приступили к осмотру печи. На мой взгляд, в ней не было ничего особенного – обычная русская печь, в придачу неказисто сложенная. Но вот что показалось странным – когда внутренность печи осветили фонариком, там не обнаружили ни дров, ни углей, а зола лежала по сторонам поддона – широкой чугунной плиты, на которой смутно просматривался какой-то текст.

Увидев ее, Ниткин возмутился:

– Это надгробная плита с могилы иеромонаха Корнелия, о котором я вам рассказывал. Вон куда ее Иван Прохорович приладил! А мы ее по всему монастырю разыскивали…

За печью Марк нашел изогнутый металлический штырь непонятного назначения. Покрутив его в руке, опять заглянул в печь, нащупал в чугунной плите выемку, куда удобно вошел конец штыря. Марк потянул чугунную плиту к себе – и она со скрежетом стронулась с места, обнажив лаз, вертикально уходящий вниз.

Догадка Пташникова оказалась верной – это был вход в подземелье. Туда спустился Марк, следом за ним – сотрудник местной милиции. Примерно через полчаса они опять появились в комнате, но не через лаз, а вошли в дом снаружи. Марк усталым голосом объяснил:

– Подземный ход в сторону речки Серой обвалился, а к монастырю – в целости и сохранности. Вывел нас в подклет Успенской церкви. Теперь все ясно – именно этим подземным ходом ушел убийца. Но ушел не с пустом, а с ношей…

Марк развернул вырванный из записной книжки листок бумаги – на нем поблескивали крупицы золотого песка.

– В подземном ходе Шошин оборудовал тайник, но сейчас он пустой, вот все, что мне удалось там найти. Видимо, из-за этого золота Шошина и убили.

– Откуда оно у него взялось? – растерянно спросил Ниткин.

– Это предстоит выяснить в ходе дальнейшего следствия. Возможно, только убийца и знает происхождение золота…

С тяжелым чувством уезжал я из Александрова. Меня не покидало ощущение, что я каким-то образом был причастен к смерти Шошина. Гнал эту мысль, но она назойливо преследовала меня. Каким образом убийца выяснил, что Шошин живет в Александрове? Не следил ли он за мной все это время, пока я занимался сбором сведений о семье Теминых? Но почему, в таком случае, я не заметил слежки? Или убийца вышел на Шошина самостоятельно, получив сведения о том, что тот живет в Александрове, через ту же Галину Николаевну Темину? Но ведь она не знала, под какой фамилией скрывается теперь Игнат Темин!

Создавалось впечатление, что загадка этого убийства, как и загадка убийства царевича Ивана, так и останется нераскрытой – слишком мало было улик, чтобы найти убийцу, которому так неожиданно помог подземный ход, вырытый здесь еще во времена Грозного. Как о нем проведал убийца? Если от Шошина, то непонятно, почему тот раскрыл ему тайну, которую так тщательно сохранял от посторонних. Не был ли тот человек знаком ему? Или, может, убийца знал о Шошине такое, что позволило ему шантажировать его, потому сторож и был вынужден рассказать о подземном ходе, отдать золото? Наконец, что за женщина приходила к Шошину незадолго до нашего появления возле его дома?..

На вокзале, когда Пташников встал в очередь к газетному киоску, у меня выдалось несколько минут, чтобы поговорить с Марком наедине.

– Дай слово, что, как только в следствии по делу об убийстве Шошина появится просвет, ты сообщишь мне, – ведь я как-никак причастен к этому делу, хоть и не смог выполнить твое поручение.

Марк пообещал мне, добавив:

– Кто знает, возможно, последняя страница этого дела будет дописана в Ярославле.

– Думаешь, к смерти Шошина причастен кто-то из его родственников?

– Все возможно. И обязательно надо найти Андрея Крашилова – его исчезновение из Листвянска сразу после отъезда оттуда археолога Малова выглядит подозрительно.

– Представим, я случайно встречусь с кем-нибудь из Теминых в Ярославле. Как мне вести себя?

– Молчать – это лучшее, что ты можешь сделать и для себя, и для следствия. Обещаешь?

– Ну, конечно, – заверил я Марка.

Но моего обещания ему показалось мало:

– И вообще постарайся в эти дни быть поосторожней, больше бывай на людях. Убийца может подозревать, что ты знаешь, кто он. Чтобы избавиться от человека, который может его выдать, он способен пойти еще на одно убийство.

Я не могу сказать про себя, что эти слова Марка воспринял с железным мужеством – перспектива встретиться с убийцей нос к носу меня не прельщала.