Секрет опричника; Преступление в слободе - [167]

– Но как золотой идол попал с Белого моря за Урал, как оказался у остяков? – спросил я.

– Точно неизвестно, где находилась Биармия. Ряд исследователей предполагает под этим названием так называемую «Пермь Великую», то есть размещают ее там, где когда-то проповедовал Стефан Пермский и где находятся истоки легенды о Золотой бабе.

– Предположим, Золотая баба в виде золотой статуи действительно существовала, – сказал Марк. – Как она могла появиться в глуши, у полудиких народов? Ведь для ее создания необходим высокий уровень культуры и ремесла.

– Английский историк Бэддли считал, что Сорни Эква – это тибетская и китайская богиня бессмертия Гуань-инь с младенцем на руках. Часто в буддийских храмах ее изображали в виде большой статуи, внутрь которой вставлялось еще одно изваяние. Это вполне соответствует описанию Герберштейна, который сообщал, что в утробе Золотой бабы имелся ребенок. Кроме того, в одном из тибетских храмов, где стояла статуя Гуань-инь, во время служения звучала некая священная труба, сделанная из морской раковины, завитки которой располагались по часовой стрелке, потому она и считалась священной. Опять-таки это перекликается с сообщением Герберштейна о трубном звуке, который издавали какие-то инструменты, установленные возле Золотой бабы.

– Но каким образом из Китая эта статуя могла попасть на север?

– Гуань-инь считается покровительницей всех путешествующих и плавающих, поэтому кроме буддийских храмов ее изображения высечены в непреступных горах, стоят на крутых скалах морского побережья Китая. Можно предположить, что какой-то китайский путешественник или купец, отправляясь в долгий и опасный путь на север, взял золотое изображение Гуань-инь с собой. Так под именем Золотой бабы она оказалась в Великой Перми. Кроме того, Гуань-инь могла попасть туда во время татаро-монгольского нашествия.

– Но при чем тогда блюдо византийской работы, на котором сделано изображение Золотой бабы?! – воскликнул Марк.

– Это обстоятельство и мне не дает покоя, – признался Малов. – Не ошиблись ли в Эрмитаже, что блюдо – из Византии? В таком случае возникает еще одна версия. Итальянский историк Юлий Помпоний Лэт, живший в пятнадцатом веке, в своей работе пользовался рукописями, которые сейчас считаются утерянными. Поэтому многие исторические события, упоминаемые им в своих произведениях, дошли до нас только в его пересказе. В частности, вот что он писал о взятии Рима племенами вестготов, случившемся 24 августа 410 года. – Малов опять раскрыл записную книжку и зачитал следующий текст: – «Угры приходили вместе с готами в Рим и участвовали в разгроме его Алларихом… На обратном пути часть их осела в Панонии и образовала там могущественное государство, часть вернулась на родину, к Ледовитому океану, и до сих пор имеют какие-то медные статуи, принесенные из Рима, которым поклоняются, как божествам».

Заметив наши недоуменные взгляды, Малов пояснил:

– Алларих был королем вестготов, а угры – предки биармов. Таким образом, Сорни Эква, если она существует и когда-нибудь будет найдена, вполне может оказаться античной статуей из разграбленного Рима. При этом она действительно могла быть не медной, а золотой. Что касается изображения женщины с ребенком, то этот сюжет весьма распространен в античном искусстве. Например в Эрмитаже находится терракотовая скульптура женщины с Эротом, которую датируют четвертым веком до нашей эры. Сходство с изображением на золотом блюде из Эрмитаже почти полное: та же поза, те же длинные одежды, тот же ребенок на левой руке. Вот почему «римская» версия происхождения Золотой бабы и блюда, которое было с ней в комплекте, кажется мне наиболее убедительной, – закончил Малов свой рассказ.

Все услышанное было настолько удивительным, что после того, как Смолкин увез археолога на вокзал, откуда тот отправлялся в Новосибирск, мы с Марком еще долго обсуждали загадку Сорни Эквы. Если это античная статуя, то извилистый путь ее из Древнего Рима в зону аномальных явлений в сибирской тайге был воистину фантастическим.

А потом, в квартире у Марка, где я остался заночевать, чтобы на следующий день выехать в Александров, он целый час инструктировал меня, как вести себя с Шошиным, если с помощью Ниткина мне удастся познакомиться с ним, что попытаться выяснить в первую очередь.

Утром на прощание Марк строго-настрого наказал мне:

– Случится что-нибудь непредвиденное – сразу звони, я моментально приеду. И запомни – никакой самодеятельности!

Этому замечанию я не придал особого внимания, но, как оказалось в дальнейшем, зря. Марк словно в воду смотрел – впереди нас ждали события, которые мы никак не могли предвидеть.

Часть четвертая. Клад Березовского ключа

Глава первая. Куда ведет подземелье?

Когда имеешь дело с такими бесхитростными людьми, как Пташников, то что-то скрывать от них гораздо труднее, чем от хитрецов, которые в любой момент сами могут обмануть, обвести тебя вокруг пальца. Возникает неприятное чувство виноватости, которое в полной мере испытал я на вокзале в Александрове, больше часа дожидаясь Пташникова с ярославской электрички. Все это время я мучительно думал: как мне вести себя с краеведом, как скрыть от него, что меня привело в бывшую Александрову слободу не только желание разобраться в обстоятельствах гибели царевича Ивана, но и другая причина, которую я не мог ему раскрыть?