Секрет опричника; Преступление в слободе - [128]

– Похоже, вы сами склоняетесь в пользу вашего второго предположения, – заметил Марк хозяину.

– Вы правы. Сегодняшний разговор с человеком, о котором вы спрашивали, заставил меня иначе посмотреть на историю появления золотого блюда в царской хранительнице, – с этими словами Степан Степанович, извинившись, ушел в комнату и через минуту вернулся оттуда с какой-то старинной книгой, в которой лежала закладка.

Открыв книгу на этом месте, хозяин приглушенно поведал нам:

– В марте 1583 года Ермак послал отряд Богдана Брязги вниз по Иртышу. Отряд достиг Демьянского городка, где произошло одно очень интересное событие, о котором в своей книге «История Сибири» подробно рассказал Герард Фридрих Миллер, состоявший на службе при Российской академии наук. Вот что он сообщил:

«Демьян, или Нимнян, собрал до двух тысяч остяков и вогулов, которые, вероятно, пришли с реки Конды. Он ожидал казаков с тем большей смелостью, что для обороны имел на горе большой и крепкий городок. Казакам было весьма трудно овладеть этим местом. В течение трех дней они упорно старались взять городок, но ничего не достигли. Брязга случайно узнал от татар, которые служили у него в обозе подвозчиками, о причине упорства остяков. Среди татар был один чуваш, которого хан Кучум когда-то вывез из Казани; он часто бывал прежде среди остяков; по его словам, у них имеется идол, про которого остяки рассказывают, что он привезен к ним из России, где его почитали под именем Христа. Этот идол вылит из золота и сидит в чаше, в которую остяки наливают воду, и после того как они выпьют этой воды, они твердо верят, что с ними не может случиться никакого несчастья. Вероятно, это и является причиной их упорства. Он прибавил, что, если ему разрешат, он направится к остякам и попытается украсть идола; во всяком случае, он надеется проведать намерения остяков для того, чтобы казаки могли принять свои меры.

Это предложение было принято, и вечером того же дня чуваш был отпущен в городок под видом перебежчика. На следующее утро он опять был в казацком лагере и принес следующее сообщение. Остяки находятся в большом страхе, они поставили идола на стол, а вокруг него жгут в особых чашах сало и серу. Сами же в великом множестве стоят и сидят перед столом и возносят идолу непрестанные молитвы, что и помешало чувашу украсть его. При этом они гадают – сдаваться ли им казакам или продолжать сопротивление, и уже пришли к тому заключению, что лучше сдаться. После этого казаки с новой силою начали наступление, которое едва только началось, как большинство остяков и вогулов бежали из городка и рассеялись по своим юртам. Оставшиеся прекратили сопротивление, и казаки могли без особых усилий овладеть этим местом.

Нужно сказать, что после сдачи городка казаки искали идола, но нигде его не нашли. Если на этом основании рассказ об идоле считать за басню, то можно впасть в ошибку, потому что остяки легко могли скрыть свою святыню или перевезти ее в другое место. Как известно, остяки еще в недавнее время, после того как их привели в христианскую веру, тщательно скрывали своих важнейших идолов, и спустя многие годы о них нельзя было получить какие бы то ни было известия. Что же касается того обстоятельства, будто бы упомянутый идол был привезен из России и что остяки называли его именем Христа, то, судя по описанному изображению его как сидящего в чаше, сообщение о происхождении его из России вызывает большие сомнения, и надо думать, что это добавление принадлежит составителю летописи».

– Выходит, Миллер использовал в данном случае летописное свидетельство? – спросил Марк.

– Да, сообщение об идоле он, видимо, взял из Кунгурской летописи. Кроме того, еще в 1715 году вышло сочинение Григория Новицкого «Краткое описание о народе остяцком», который тоже писал о каком-то идоле и даже сделал безуспешную попытку его увидеть. Да и сам Миллер десять лет провел в экспедициях по Сибири, следовательно, в рассказе об остяцком идоле мог использовать устные свидетельства, легенды, другие письменные источники. Его никак не назовешь кабинетным ученым. Немец по национальности, он внес большой вклад в изучение истории России.

После этого отступления Степан Степанович опять вернулся к прерванному рассказу:

– Двигаясь дальше, Богдан Брязга дошел до Белогорской волости. И далее Миллер пишет: «Как рассказывает летопись, там в древние времена было место поклонения некоей знаменитой богине, которая вместе с сыном восседала на стуле нагая… Эта богиня, перед которой как раз собралось множество народа, при приближении казаков приказала себя ухоронить, а самим остякам куда-либо спрятаться. Это было исполнено, и когда казаки высадились на берег, то они не нашли там ничего, кроме пустых юрт… Можно предоставить легковерному летописцу верить в то, что он рассказывает про остяцкую богиню и что ни в какой мере не подтверждается последующими известиями. Некоторое сходство с этим рассказом имеет еще более древний рассказ про языческую богиню, державшую ребенка на коленях, которую почитали в низовьях реки Оби под именем Золотой бабы».

Захлопнув книгу, Степан Степанович добавил: