Секрет обаяния - [76]

— Нет, он не будет жестоким. Но год за годом мне придется наблюдать, как исчезает его уважение, потому что из боязни снова оскорбить его я стану стремиться делать все по его желанию. Наверняка начну угождать ему из страха, что он снова бросит мне в лицо мою главную ошибку. Буду вынуждена доказывать свою любовь к нему, смиряясь с тем, с чем не согласна. И очень скоро он возненавидит меня. А я себя еще больше.

Арден оглянулась на экономку, которую считала другом.

— Я не смогу снова жить так. Если Дрю до сих пор не понял, как сильно я люблю его, то никакие пылкие изъявления не убедят его. Нет смысла тратить жизнь на бесполезные попытки.

— Но Мэтт.

Глаза миссис Лаани заполнились слезами.

— Да, Мэтт.

Арден нежно улыбнулась, вспомнив совместно проведенную неделю. Она старалась быть с ним каждый час, когда он бодрствовал, а по ночам часто заходила в его комнату, сидела под пологом из гнутой древесины возле детской кроватки и наблюдала, как он спит. Сердце болело от необходимости покинуть сына.

— Хочется надеяться, что Дрю позволит хотя бы иногда видеться с ним. Я не настолько безрассудна, чтобы бороться с ним за опеку. Это единственная жизнь, которую Мэтт знает, и я не стану вырывать его отсюда. — Слеза поползла по щеке. — Просто он меняется каждый день. Месяцы пройдут, я не буду видеть его и пропущу так много этих замечательных перемен.

— Пожалуйста, передумайте.

Теперь миссис Лаани плакала в открытую, и Арден позавидовала, что та может свободно выражать свои чувства.

— Вы слишком сильно любите их обоих, чтобы покинуть.

— Я слишком сильно люблю их, чтобы остаться, — обреченно ответила Арден.

Позже ночью она то же самое объяснила Мэтту, который давно пребывал в невинном детском сне.

— Не догадываюсь, что папа расскажет тебе обо мне, но, надеюсь, когда-нибудь ты узнаешь, кто я такая, и сумеешь простить меня за то, что оставила тебя. Я пыталась спасти жизнь твоего братика, Мэтт.

Горькая улыбка искривила губы.

— Очень жаль, что ты не встретился с Джоуи. Вы бы подружились.

Арден вытерла щеки от струящихся слез.

— Твой папа — боец, Мэтт, и не позволит себе сдаться без честной борьбы.

Она вспомнила матч против Гонсалеса. Дрю проиграл, но не был побежден, потому что сражался сильно и по правилам. Арден же обманула его доверие, потому что ее манила победа. В ее игре он оказался пешкой, а не участником. Именно этого он не простит ей.

— Я люблю твоего папу, Мэтт. И не хочу покидать никого из вас. Но с непримиримыми родителями тебе придется расти в атмосфере его презрения ко мне и моей ненависти к нему из-за его нетерпимости. Когда-нибудь ты узнаешь, что любовь умирает, если ради нее жертвуют чувством собственного достоинства. Никогда больше не смогу жить с мужчиной, для которого буду лишь вещью и которому наплевать на мое мнение. Пожалуйста, пойми, почему я должна уехать.

Арден перебирала мягкие светлые завитки, обводила пухлую щечку до ротика с серебристой ниткой слюны, касалась покрытых ямочками суставов пухлого кулачка.

— Я вынуждена снова оставить тебя, Мэтт. Но и тогда и теперь совсем не потому, что не люблю тебя.

Она встала, тихонько пробралась к двери и тронула выключатель. Арден не оглянулась, погрузив комнату во мрак, — такой же абсолютный мрак царил в душе.

Глава 14

Комната мотеля, располагавшегося на нечетной стороне Калакауа-Авеню с видом на Вайкики, напоминала скромную квартирку. Комплекс знавал лучшие времена, но теперь — застывший в развитии, отставший от прогресса и современной архитектуры — представлял собой недорогое непритязательное пристанище. Зато номер был вполне по карману Арден и удовлетворял невзыскательные потребности, место ничем не хуже любого другого, чтобы проводить в нем долгие одинокие дни.

Она не то чтобы бездельничала — много в одиночестве бродила по пляжу, думала о Мэтте, гадая, чем он занимается, тоскует ли без нее. И размышляла о Дрю: что он делает, скучает ли по ней. Писала. Мысли и впечатления безо всякой системы заполняли блокнот за блокнотом. Арден ощущала непреодолимую потребность излить переживания на бумагу.

На четвертый день после отъезда с Мауи снова уселась за работу, но музы взяли отпуск, и она безрезультатно пялилась на чистую страницу добрых пятнадцать минут. Тень пересекла стол, Арден взглянула в окно и увидела стоящего за ним Дрю.

Целую вечность они смотрели друг на друга через мутное стекло. Голова разом опустела, пальцы выпустили авторучку, которая скатилась на покрытый дешевым ковриком пол. Дрю молча подошел к входу в номер.

Арден с трудом заставила себя двигаться и на дрожащих коленях поднялась на ноги. Неловко пригладила волосы и провела ладонями по старым джинсам, облегающим бедра. Смешно, но она пожалела, что утром не надела лифчик под футболку. Неизвестно почему почувствовала себя уязвимой и незащищенной, кружевная броня придала бы больше уверенности. Арден приблизилась к двери и, не дожидаясь стука, тут же открыла.

Лицо Дрю было настолько опустошенным, что она испугалась, не начал ли он снова неумеренно пить. Но, несмотря на морщины вокруг глаз, взгляд оставался ясным, а совершенное тело атлета — подвижным и гибким, когда Дрю вошел в комнату. Одет в белые шорты и желтую рубашку-поло, волосы отросли и казались более взъерошенными, чем обычно, — по ней, так он никогда не выглядел лучше. Арден сгорала от потребности коснуться его.