Секрет Черчилля - [48]
«Акт о военной капитуляции, — ясно гласила статья, — не будет являться препятствием к замене его другим генеральным документом о капитуляции, который будет применим к Германии и германским вооруженным силам в целом».
Это была единственная фраза в тексте капитуляции, где шла речь о «Германии», упоминавшейся отдельно от вермахта. Впрочем, это упоминание было навязано авторам документа.
Следует также отметить, что инициатива посла Соединенных Штатов не могла исходить от него самого. Она, несомненно, явилась следствием вмешательства советского представителя в Европейской консультативной комиссии, единственного, кто был заинтересован во включении статьи 4, практически аннулирующей подписанный текст. Мы увидим далее, что Сталин, ссылаясь именно на эту статью документа, подписанного в Реймсе, добился его замены другим документом, в котором были полностью восстановлены условия политического характера, содержавшиеся в тексте, подготовленном Европейской консультативной комиссией, который напрасно надеялись предать забвению.
Призрачная капитуляция
Следует ли удивляться в этих условиях, что сам акт капитуляции претерпел еще новые перипетии?
Еще 5 мая Трумэн, Черчилль и Сталин согласовали между собой день и час, когда одновременно в Вашингтоне, Лондоне и Москве будет объявлено о капитуляции Германии: во вторник, 8 мая, в 9 часов утра по вашингтонскому времени. Это было сделано с целью подчеркнуть, что речь идет о действительно одновременной капитуляции на всех фронтах перед всеми союзниками.
По вскоре все расстроилось. В своем ответе на послание Трумэна от 7 мая Сталин потребовал отложить на сутки одновременное официальное объявление о капитуляции.
Что же произошло? Сталин ставил в известность о нарушениях, если не уловках со стороны немцев, при выполнении условий капитуляции на восточном фронте.
«У Верховного Командования Красной Армии, — писал Сталин, — нет уверенности, что приказ германскою командования о безоговорочной капитуляции будет выполнен немецкими войсками на восточном фронте». «Надо иметь в виду, — отмечал Сталин, — что сопротивление немецких войск на восточном фронте не ослабевает, а, судя по радиоперехватам, значительная группа немецких войск прямо заявляет о намерении продолжать сопротивление и не подчиняться приказу Деница о капитуляции». Это было фактом. Немецкие войска с восточного фронта еще надеялись добраться до западной зоны. Все это было настолько очевидно, что генерал Эйзенхауэр почувствовал себя вынужденным изложить жалобы на этот счет фленсбургскому «правительству». Но на это ему ответили, что генерал Иодль «предупреждал его о такой возможности еще 6 мая», то есть еще тогда, когда шли переговоры в Реймсе.
В глазах русских это означало, что общая капитуляция угрожала превратиться в частичную капитуляцию на западном фронте и что документ, подписанный в Реймсе и торжественно провозглашенный как акт о капитуляции Германии, относился только к войне на западе.
«Поэтому мы опасаемся, — добавлял Сталин, — что, в случае объявления сегодня [8 мая] Правительством СССР о капитуляции Германии, мы окажемся в неловком положении и введем в заблуждение общественное мнение Советского Союза».
Послание Сталина заканчивалось следующими словами:
«Поэтому Командование советских войск хотело бы выждать до момента, когда войдет в силу капитуляция немецких войск, и, таким образом, отложить объявление Правительств о капитуляции немцев на 9 мая, в 7 часов вечера по московскому времени»[81].
Следует заметить, что с американской стороны возражений не последовало, и по той же самой причине.
8 уже упоминавшемся послании от 6 мая Эйзенхауэра министерству обороны главнокомандующий обращал внимание Вашингтона на вопрос о дате объявления немецкой капитуляции. Он также предлагал дату 9 мая.
«Если изложенное выше соглашение соответствует предусмотренному, — писал Эйзенхауэр, — я предлагаю, чтобы правительства выступили во вторник [8 мая] с обращениями, в которых объявили бы о том, что среда 9 мая является Днем Победы в Европе, что бои уже прекратились почти на всех фронтах и что по условиям соглашения [текста капитуляции, подписанного в Реймсе] официальное прекращение огня наступит в ноль часов в ночь с 8 на 9 мая».
К этому времени Эйзенхауэру было известно, что 8 мая состоится еще одно подписание капитуляции в Берлине, где русские будут играть главную роль. Так что и по этой причине было бы естественно, если бы официальное объявление о капитуляции было сделано после церемонии в Берлине, которая станет завершающим актом. В то же время, если бы объявление о капитуляции предшествовало церемонии в Берлине, последняя теряла всякий смысл и действительной капитуляцией Германии стала бы та, которая должна была произойти перед англо-американцами в Реймсе 7 мая.
Между тем лица, игравшие первые роли в устроенной в Реймсе махинации, хотели обязательно опередить русских.
Еще одна «странная история»
Еще до того, как Сталин потребовал отсрочки официального объявления о немецкой капитуляции, Черчилль также поднял этот вопрос, но в противоположном смысле. Он хотел ускорить это объявление на двенадцать часов, вызвав тем самым ссору, которая только внешне была бы парадоксальной.
