Сегодня и всегда - [41]

– Ради Бога! – Она оттолкнула его руки. – Разве недостаточно того, что вы втоптали меня в грязь?

Брэндэн откинулся назад.

– Если бы вы сразу сказали мне, кто вы на самом деле, я бы и пальцем к вам не притронулся. Вам не следовало бы выдавать себя за кого-то другого, но раз уж вы это сделали, то теперь поздно, ничего не изменишь. Вы моя, и вы это знаете.

В этот момент, в сумерках, он почти верил своим словам, но ее они не убедили.

– Тогда я могла принадлежать вам, но теперь… Вы сами видите, что никакой союз между нами невозможен.

Он испытующе посмотрел на нее, но она не выдавала своих чувств.

– Как угодно, леди Аскуит, – хрипло ответил он и поднял оконную занавеску.

Стирая росу со стекла, он заметил, что они прибывают в Беллингэм Плейс.

– Я верну ваше ожерелье и серьги, когда вам будет угодно.

Она, по-видимому, ожидала, что он скажет это, так как ответ у нее был готов.

– Завтра. Я приму вас в четыре, за чаем.

Брэндэн помог ей выйти и проводил до крыльца.

– Что же касается сережек… я не хочу их, – сказала она, – не хочу помнить о той ночи.

Ее слова обидели и смутили его, но он не подал вида. Сказать было нечего, он повернулся и ушел, не оглядываясь.

На следующий день, когда часы пробили четыре тридцать, Брэндэн налил себе изрядную порцию скотча из личного бара Эзры Кирана и вздохнул.

Он нервно постукивал пальцами по краю стакана. Эта чертовка Аскуит заставляла себя ждать. Он ненавидел неопределенное ожидание, да еще и в одиночестве. Начинаешь подмечать детали, размышлять, осмысливать…

Прошлой ночью Брэндэн говорил правду. Их соединила судьба. Куда это заведет их, она когда-нибудь узнает. Эзра знает, но он будет молчать.

Перед тем как выйти из этой комнаты, она даст согласие на брак с ним. Он много дал бы за то, чтобы увидеть, как вытянется лицо графа, когда он узнает об их браке. Она, конечно, не знает, что произошло между ним и Гарреттом Аскуитом, да оно и к лучшему. Кортни по характеру во многом была похожа на своего отца, она – опасный противник. Он понимал, что его влюбленность в нее и безрассудна, и опасна. Она уже пыталась убить его, и уже только поэтому следовало бы держаться от нее подальше. Возможно, ей на роду написано быть убийцей, как ее отец. Родная кровь.

И тем не менее он не мог с ней расстаться.

Его глаза затуманились, когда он вспомнил ту ночь, которая изменила всю его жизнь. Он вспомнил огонь, вспыхнувший в его крови в самую первую ночь на «Ариеле», когда он залечивал раны на теле Кортни, пламя, которое он теперь не в силах погасить.

Довольно думать об этом, нельзя давать волю своим чувствам. Можно слишком далеко зайти, додуматься черт знает до чего. Она всего-навсего женщина, хотя и непредсказуемая, необычная, эксцентричная.

Он хлопнул крышкой своих карманных часов. Ведь Эзра знает, как он ненавидит опоздания, а это опоздание носит какой-то зловещий характер, так же, как и предстоящее чаепитие. Подумать только! Прошлой ночью она пыталась убить его, а сегодня пригласила на чаепитие! Она была настоящей дочерью графа, такая же сумасшедшая, как он, и такая же опасная.

Эзра не будет действовать против него, сказал себе Брэндэн. Он – его партнер, друг, наставник.

Двери распахнулись, и торжественно вошла леди Аскуит, полная достоинства, с резкими движениями, в платье из черной тафты с высоким воротником, со строгим шиньоном, на ее губах застыла кривая улыбка. Но как бы она ни была одета, он мысленно видел ее обнаженной в лунном свете в спальне в Нассау, или при свете лампы на борту его корабля, видел ее распущенные волосы, ее рубиново-красные губы, распухшие от его поцелуев, ее кожу, грудь…

Брэндэн поежился и поправил брюки. Даже сейчас, когда она была похожа на фарфоровую куклу, она возбуждала его.

Кортни налила две чашки чая и одну из них предложила ему. Он вылил свой скотч в чашку и бросил туда кусок сахара.

После четверти часа молчания в комнату вошел Эзра и прошагал к своему столу. Он сел в кресло, пробормотал приветствие, отодвинул бумаги, окинув их взглядом, и прочистил горло, поглядев сначала на него, а потом на Кортни. Неясные подозрения зародились в душе Брэндэна. Лицо Кортни было бесстрастным, но по блеску ее изумрудных глаз Брэндэн понял – что-то затевается.

– Моя племянница сообщила, что вы знакомы, – заметил Эзра.

– Да, – спокойно ответил Брэндэн, – и весьма близко знакомы.

Кортни вспыхнула. Конечно, подумал он, она помнит, как принадлежала ему.

Эзра хлопнул ладонью по мраморной доске стола и наклонился в сторону Брэндэна, постукивая для пущей убедительности пальцем по блокноту.

– Ты сначала говоришь, а потом думаешь, но сейчас речь не об этом. Есть более важные дела.

– А именно? – спросил Брэндэн.

– А именно, ситуация с леди Аскуит.

Брэндэн насторожился. Теперь у него не было сомнений в том, что она все рассказала Эзре.

– Согласен ли ты, что позволил себе определенные вольности по отношению к моей племяннице?

– А разве я отрицаю?

– У тебя есть изумрудное ожерелье, которое ты взял у нее на берегу, когда похитил ее.

Брэндэн устремил взгляд на Кортни, но ее лицо было непроницаемо.

– Вот это я отрицаю напрочь. Ожерелье у меня, но я не похищал ее. Я спасал ее тонкую шейку.