Сегодня День рождения мира - [27]
Классный урок задал нам этот несчастный проходимец!
В то время набирала популярность рэп-метал-группа из Швеции под названием Clawfinger. Ее продюсером был некий Якоб Хелльнер. Прежде чем связаться с ним, мы, наученные горьким опытом, тщательно проверили достоверность его контактных данных. И только после этого позвонили и пригласили на наш концерт в Гамбурге. В принципе, Гамбург – это было не очень хорошей идеей. Там нас никто не знал. Небольшой клуб, в котором мы собирались выступать, не пользовался популярностью у молодежи. Какое впечатление мы могли произвести на Якоба, играя в маленьком зале, который вдобавок был еще и пуст? Но что сделано, то сделано…
Якоб Хелльнер никак не выразил своего отношения к масштабу нашего концерта. Он оказался деликатным и симпатичным человеком. Выглядел как добродушный преподаватель, который слыхом не слыхивал о рок-музыке. А я думал, что у продюсера рэп-метал-группы изборожденное морщинами лицо, и он непрерывно нервно курит! Хелльнер внимательно смотрел на нас, слушал не перебивая. Так же, как ранее Грег Хантер, он пришел на нашу репетицию, сел на тот же диван, но, в отличие от своего предшественника, привел с собой коллегу по имени Карл. Тот записал отрывки наших песен на плеер.
На следующий день Якоб Хелльнер объявил, что согласен с нами работать. Наш новый продюсер предложил нам абсолютно новый подход к созданию музыки и имиджа группы. Он имел идеальное чутье сценического режиссера и музыканта. Он выявил суть нашего творческого подхода и сказал: «Я почувствовал в вас диких чудовищ. Вы должны делать упор на это». Он говорил долго и в конце концов четко оформил наше размытое представление о том, как мы можем выражать в музыке и своих сценических образах те идеи и эмоции, что владели нами.
Он решил записать наш диск в Швеции. Это произвело на нас большое впечатление: работа за границей! Хотя, возможно, Якоб просто не горел желанием уезжать надолго из дома в Германию. Он проживал в Стокгольме. Тогда я еще испытывал страх перед полетами на самолетах, поэтому поехал в Швецию отдельно от группы на своем автомобиле, набитом нашими электроинструментами.
В Стокгольме Якоб привел нас в знаменитую Polar Studios – студию звукозаписи, созданную группой ABBA. Замечательный дизайн ее помещений был выдержан в духе художественного оформления интерьеров 70-х годов. И, конечно, там стоял холодильник, из которого можно было выгребать столько бутылок кока-колы и минеральной воды, сколько нам хотелось. Если бы мы знали, что все это – за наш счет, то, наверное, не особенно радовались бы. Мы очень долго полагали, что за все, что мы делаем в студии, платит звукозаписывающая компания. Так было с Motor. Но в Швеции дела делались иначе… В первый день я узнал, что сначала будут записывать только ударные, и мне в студии делать ничего. Поэтому я пошел гулять по городу и был очарован Стокгольмом. Город стоит на протоках, соединяющих озеро Меларен с Балтийским морем. И поэтому представлялся мне гигантским океанским судном, движущимся между живописных островов с прекрасными зданиями. Я смотрел на воду, на лодки, лежащие на берегу, любовался старинными площадями и набережными. Моя очередь на запись подошла только через неделю, и каждый день я прокладывал новый туристический маршрут от гостиницы к студии. Никак не мог налюбоваться видами и достопримечательностями Стокгольма. Я полюбил этот город.
Чтобы записать клавишные, нам не нужна была дорогая студия ABBA: все можно сделать и в дешевом подвале. Потому что стереофоническое звучание при цифровой звукозаписи, совершаемой через оптический кабель, совершенно не нужно. Все мои инструменты были настроены для того как надо, но Якоб обратил внимание на то, что играю я неаккуратно. И это было правдой. Мне пришлось здорово потрудиться над чистотой исполнения, и для этого потребовалось больше недели.
Чаще всего я находился в студии только с Якобом и его помощником Карлом. В каждый обеденный перерыв они вели меня в новый ресторан: любезно старались разнообразить мой рацион. Однажды Якоб решил угостить меня блюдами японской кухни. Заказал суши и чай. Все когда-нибудь случается в первый раз. Я медленно пережевывал безвкусные водоросли и резиноподобную рыбу, потягивал коричневый чай, который на вкус напоминал копченый окорок… И мечтал о нормальной еде! Обычно мы подолгу молчали, потому что я ни в малейшей степени не знал, о чем могу поговорить с Якобом и Карлом. Я был невеждой: не имел представления ни о чем, кроме музыки и музыкальных электроинструментах. Я даже не знал группы, о которых они мне рассказывали. Я не мог также говорить и о нашей работе. Мне-то казалось, что записи выходят потрясающими, но группа была чем-то недовольна. Ребята говорили: проблема в том, что наш продюсер не понимает немецкий язык. Поэтому расставляет акценты, оценивая наше пение по звуку, а не по содержанию. Я же считал, что это не имеет значения. Я любил, к примеру, песни английских групп, но не имел ни малейшего понятия, о чем в них идет речь. И от этого они не становились хуже…
