Седьмой сценарий. Часть 3. Перед выбором - [34]

Хотят отобрать у нас власть? А мы их разгоним.

Казалось бы, очевидно, что этот «ход в никуда». Ведь оппозиция заявляет о своем намерении осуществить абсолютно конституционную меру. Съезд дал полномочия — съезд их может и взять обратно. Власть в ответ на это предлагает антиконституционную меру — разогнать съезд. Чего ради? Говорят — съезд был избран в других условиях. Отвечаем — в таких же как президент. Говорят, что съезд — это РСФСР, а не Россия. Столь же, сколь и президент. И кто же это, братцы вы мои, в условиях, близких к бедствию, производит перевыборы? Вы что, не понимаете, кого изберут? Ваших же врагов! А для диктатуры вы чем располагаете? Ровным счетом ничем! Тогда в чем цель? Непонятно…

Однако факт остается фактом. В ответ на «шахматный ход» оппозиции власть стала угрожать тем, что «вот, мол, мы сейчас возьмем и трахнем неучтивого игрока доской по башке, чтоб неповадно было».

Власть стала на ходу менять правила игры, осуществила выход в иное пространство игровых переменных, оправдывая тем самым логику действия как своих противников, так и, что неизмеримо важнее, вчерашних союзников.

Второй ход оппозиции. Упорные крики о разгоне съезда и президентском правлении обеспокоили весьма и весьма лояльного к власти российского спикера и в каком-то смысле разом удвоили мощь оппозиции, ибо, будучи выведенным из политической полудремы, в которой он до сих пор пребывал, Руслан Хасбулатов продемонстрировал вдруг и волю, и политический темперамент, и способность вести игры в том же ключе, что и его противники, но на порядок профессиональнее.

Его «ходом на опережение» был федеративный договор, подписанный стремительно и столь же стремительно им проведенный на съезде.

Федеративный договор — весьма сомнительное приобретение для России. Но эта тема заслуживает специального анализа.

С точки зрения претензий власти на разгон съезда, федеративный договор был таким ходом, после которого любой умный игрок должен был бы просто сдаться. Но не тут-то было.

Второй ответный ход властей. На подписание федеративного договора власть ответила гражданским форумом и конституцией Собчака. До подписания федеративного договора такая конституция была бы уместна, а значит, уместен был бы и форум как орган проведения в жизнь конституционного референдума. Но после федеративного договора шансы были только у конституции Румянцева. Наличие новых конституционных инициатив в этих условиях означало еще больший крен съезда (и прежде всего регионов и автономий) в сторону оппозиции. А призывы к антиконституционным действиям, исходящим от высоких должностных лиц, насторожили все силовые структуры, отнюдь не испытывающие глубокой и однозначной симпатии к сегодняшней власти.

Вот с таким результатом эти две силы и вышли на съезд + митинги и пикеты оппозиции + события в Приднестровье. Что же получилось?

Второй сценарий разыграла не власть, а оппозиция, прямо по учебнику, спровоцировав власть на неадекватные действия и заставив ее оказать давление на оппозицию настолько неэффективным способом, что это лишь укрепило оппозицию и подорвало позиции власти.

СОБЫТИЯ НА СЪЕЗДЕ. Какие сценарии оставались в распоряжении власти за вычетом второго? Только третий. Он — и только он — был выигрышным и давал возможность минимизировать издержки «странного курса». И этого ждали все.

С точки зрения классики политического маневрирования, власти следовало целенаправленно добиваться своей отставки, провоцировать на эту отставку съезд и после начинать кампанию за стенами съезда. Но власть на это не решилась. А Хасбулатов сыграл свою игру на съезде блестяще, и после этого съезда мы можем констатировать рождение новой политической звезды весьма высокого уровня.

Что же касается манеры держаться, то, как ни странно, она привлекла на сторону Р. Хасбулатова большое количество представителей среднего бизнеса в Москве. А это, как известно, тот ключевой ресурс, который адепты «странного курса» хотели бы использовать в своих интересах в ходе жарких игр 1992 года.

С точки зрения седьмого сценария, Руслану Хасбулатову удалось:

первое — объединить вокруг себя «болото» и оппозицию;

второе — не дать власти однозначно втянуть в свою игру президента России;

третье — протолкнуть федеративный договор, о который теперь «сломают себе шею» любые попытки установления авторитарного режима на территории России;

четвертое — осуществить корректирующие и ограничивающие воздействия на политику «странного курса». (Разумеется, принятое съездом постановление не будет выполнено, и правительство от него отмахнется. Но как факт политики оно имеет большое значение);

пятое — настоять на трехмесячном сроке принятия закона о Совета министров;

шестое — не допустить фиктивной смены «политического актера». Отсюда «фиговый листок» декларации о поддержке реформ, без которого смена «политического актера» произошла бы неминуемо;

седьмое — отдать ресурсы, продовольствие и реальную власть в регионы, а политическую ответственность сосредоточить на высшем этаже российской исполнительной власти;

восьмое — настоять на мероприятиях в поддержку машиностроения и на кадровых переменах;