Седьмой крест. Рассказы - [186]
Фрау Швейгерт вспомнился парень в наручниках между двумя полицейскими, промелькнувший перед ней как-то рано утром. Деньги оказались под рукой, подходило время посылать их Эрнсту; она прибавила к ним дневную выручку, а в карманы пальто сунула носки и увязала привычными пальцами сверток с бельем.
Она еще спросила:
— Какая опасность?
И Рейнгольд ответил:
— Он и несколько студентов раздавали листовки против Гитлера.
Рейнгольд хотел надеть пальто, но оно было ему коротко и узко, пришлось перекинуть через руку; деньги он спрятал в карман, а сверток зажал под мышкой. Поблагодарив ее кивком, он бросил на ходу:
— Если кто спросит, вы меня не видели! — и убежал.
Фрау Швейгерт погасила свет. Долго сидела она в темноте и слушала, словно ночь могла разъяснить ей то, чего не досказал Рейнгольд Шанц.
На следующий день никто не удивился ее молчаливости и бледности, ее болезненному виду — покупатели привыкли видеть ее такой. Ничто не выдавало проведенную ею бессонную ночь, равно как и следующую, и третью. Она успокоилась, только найдя под дверью записку: «Все обошлось. Он уехал».
На той же неделе к ней пришли двое из гестапо — допытаться, где ее сын. Она печально вскинула на них усталые серые глаза и сказала:
— Во Франкфурте, где учится.
Допросив ее с пристрастием и вконец измучив, они ушли, решив, что она бестолковая дура.
Агата по-прежнему пеклась о лавке, но ее томило ожидание, время представлялось ей бесконечными ящиками — их то выдвигаешь, то задвигаешь. Она не боялась мундиров — ни коричневых, ни черных. Всю жизнь с малолетства приходилось ей возиться с мелочью, что служит для них прикладом. И если какой-нибудь мундир — что случалось все чаще — надменно переступал порог ее лавки, то уж, верно, затем, чтобы купить какую-нибудь мелочь.
Наконец-то Эрнст написал ей из Парижа. Он в восторге от города и уже болтает по-французски. У него много и старых и новых друзей. Она думала: «Придется ему изучить что-нибудь другое, ну да главное — он жив! Они его не поймали!» Сидя вечерами в своей комнатушке на заднем дворе, она перечитывала его письма и размышляла о том, что он говорил ей в последний приезд. Она видела его красивые волосы и горькую складку у губ. С каким презрением отзывался он о дряни, которую она вынуждена продавать. А тем более сейчас. С тех пор как войска подтянули к Рейну, в Альгесгейм опять нахлынули солдаты.
Но что крайне взволновало Агату — это ее же письмо, вернувшееся со штемпелем: «За отсутствием адресата». Ночи напролет металась она в постели, а когда и вовсе не ложилась. Но напрасно поджидала она гонца, который сунул бы ей под дверь желанную весточку. Снова и снова перечитывала она письма сына — их было не сказать чтоб много. В одном из них Эрнст упоминал, что, возможно, какое-то время она ничего о нем не услышит. Однако после этого пришло еще письмо. Ей ничего не оставалось, как тревожная пустота ожидания.
Как-то вечером, когда она, по обыкновению, перебирала письма Эрнста, ей бросился в глаза на марке тулузский штемпель. Она, собственно, и раньше его видела, ничто не ускользало от нее в письмах Эрнста, но сейчас она впервые над этим задумалась. На почтовом листке стояло: «Грапп д’Ор». Но раз Эрнст уехал из Парижа, он, возможно, живет в этом городе, в этой самой «Грапп д’Ор», и, уж во всяком случае, он туда заходил, сидел за одним из столиков и писал письмо в Альгесгейм, уж верно, его кто-нибудь там знает.
Лицо ее раскраснелось от этих мыслей, глаза заблестели, в душе пробудилось решение.
Никто и внимания не обратил, что с некоторых пор она стала общительнее и прислушивается к разговорам в лавке. Агате издавна полюбилась среди покупательниц одна старая фрейлейн: Эрнст учился у нее в первом классе, и, заходя в лавку, она всякий раз отзывалась о нем с похвалой. Иногда, перед закрытием лавки, она, задыхаясь, прибегала купить что-нибудь, и фрау Швейгерт, набравшись храбрости, заводила разговор о том, о сем, пряча покрасневшее лицо за штабелями картонок и коробок, которые убирала на ночь. Доверие ее вскоре было вознаграждено. Сделав над собой усилие, она как-то спросила, что это за Всемирная выставка в Париже, о которой столько болтают. Учительница и в этом разбиралась. У брата ее, тоже учителя, есть друг, он как раз собирается на Парижскую выставку. За проезд и пребывание в Париже установлен льготный тариф. Туристам всячески идут навстречу, и даже германские власти не возражают.
И так как поездка, предстоявшая другу ее брата, казалась старой фрейлейн в некотором роде событием, то она уже по собственному почину принесла фрау Швейгерт красочные проспекты и подробнейшим образом все пояснила, как оно и полагается учительнице. Фрау Швейгерт слушала с таким вниманием и так дотошно обо всем расспрашивала, что учительница заметила с улыбкой:
— Мне кажется, фрау Денхофер (она так и не научилась называть ее «фрау Швейгерт»), и вам загорелось ехать?
— Возможно, — отвечала Агата и тоже растянула в улыбке бледный рот.
Она еще наводила справки, а уже готовилась к отъезду. Купила небольшой чемодан и сняла все свои деньги со сберкнижки.
В Альгесгейме кончалась тихая летняя ночь, звезды померкли в небе; улицы все еще тонули в предутренней мгле, а в окнах на окраине уже заиграло солнце, встававшее над Рейнской равниной, когда фрау Швейгерт заперла свою мелочную лавку. Ключи она отнесла на хранение старой учительнице. К великому ее облегчению, пресловутый друг брата тоже ехал сперва во Франкфурт, и ей предстояло вместе с ним явиться к французскому консулу.
В этом томе собраны повести и рассказы 23 писателей ГДР старшего поколения, стоящих у истоков литературы ГДР и утвердивших себя не только в немецкой, во и в мировой литературе.Центральным мотивом многих рассказов является антифашистская, антивоенная тема. В них предстает Германия фашистской поры, опозоренная гитлеровскими преступлениями. На фоне кровавой истории «третьего рейха», на фоне непрекращающейся борьбы оживают судьбы лучших сыновей и дочерей немецкого народа. Другая тема — отражение сегодняшней действительности ГДР, приобщение миллионов к трудовому ритму Республики, ее делам и планам, кровная связь героев с жизнью государства, впервые в немецкой истории строящего социализм.
Транзит – значит проезд через определенную территорию и вместе с тем – переход от одного состояния к другому. Та часть жизни героя, названного Зайдлером (это не настоящее его имя), которая стала сюжетом книги, была именно таким переходом.Вначале было пассивное, томительное прозябание в лагере интернированных, куда во время войны французские власти загнали всех немцев без разбора, в том числе и антифашистов… Потом несколько месяцев напряженных усилий, затраченных прежде всего на то, чтобы спасти себя лично.Завершение перехода – осознанная решимость разделить судьбу французского народа и готовность бороться, ощущая при этом неразрывную связь с настоящей Германией, а не с «серо-зелеными» колоннами гитлеровских войск.
«Седьмой крест» (1939) давно признан лучшим романом Зегерс. История семи заключенных, которые бежали из гитлеровского концлагеря Вестгофен и из которых только один сумел спастись, волновала читателей разных стран задолго до того, как книга могла увидеть свет в послевоенной Германии.
…Нежилой вид был у этого ранчо с его низким домом, обращенным к дороге слепой стеной. Решетка в воротах, давно бесполезная и ветхая, была проломлена, но над сводом еще виднелся остаток смытого бесчисленными дождями герба. Этот герб мне показался знакомым, как и половинки каменных раковин, в которых он был укреплен. Я вступила в открытые ворота. Теперь, к моему удивлению, мне послышался легкий размеренный скрип… Поскрипывание вдруг стало явственней, и в кустах я уловила равномерные взмахи качелей или раскачивающейся доски.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Самое трудное осталось для него позади; во всяком случае, он думал, будто самое трудное уже сделано. Вначале всегда так думаешь. Хотя на деле преодолена только первая трудность, предвестница тех, которые еще ожидают…
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.
"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.
Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».