Седьмой крест. Рассказы - [171]
— Проклятая сволочь, — выругался Циллих.
Она пригнулась к земле, как обычно, когда он поднимал на нее руку. Она терпеливо слушала все ругательства, которые он исторгал из себя.
Даже после того как она ушла, он еще некоторое время шевелил губами. Потом поднялся, обхватив руками оба ствола бука, напоминающего вилку. Ощупью поискал в траве пакетик с едой, поднял его и привязал себе к поясу. Потом поплелся вниз по холму, туда, откуда пришел. Он шел куда глаза глядят, не имея ни намерений, ни цели. Он незаметно для себя оказался на берегу реки, которая, поблескивая в бледных лучах предзакатного солнца, с тихим журчанием текла и текла, привлекая к себе все живое вокруг. Пробираясь сквозь заросли ивняка, он шел бережком по течению — у него ведь не было другой путеводной нити. Очертания деревни на том берегу, ивняк, рыбак, сидевший на камне, — все это стало вдруг четким и ясным, как всегда под вечер, словно солнце перед закатом косыми лучами высвечивает самые отдаленные закоулки. Он задыхался. «Так оно начинается, — думал он. — Вытаскивают из-под ног доску, и тебе крышка». Приходилось тяжело ступать, чтобы ботинки не скользили по мокрой осенней земле. Берег был заболочен, и от этого он шел еще медленнее. «Нельзя же просто так, вдруг, убрать человека, хотя вас бы это устроило». Ему все время казалось, что за ним неусыпно следят исподтишка. Он то и дело резко поворачивал голову, но вместо бдительного глаза обнаруживал лишь поблескивающее в лучах вечернего солнца дупло или увядший лист.
Он видел все время перед собой тоненькую, поблескивающую в вечернем освещении нить, идущую от одного берега к другому — это был трос парома. Отталкиваясь шестом, паромщик ускорял его движение. Пассажиры, ожидающие переправы, толпились в новом павильоне, крытом гофрированным железом. На другом берегу симметрично стоял точно такой же павильон.
Вечернее солнце скользило по желобкам крыши, отражавшимся в воде. Циллих дрожал от страха перед людьми, которые ожидали паром, и перед теми, кто сейчас причалит к берегу, и перед самим паромщиком. А вдруг он его опознает? Он дрожал от страха даже перед отражениями в воде всех плывущих на пароме и стоящих на берегу.
Циллих ждал парома, пристроившись к толпе, которая устремилась на мостки. Он глядел на этих людей с корзинами, граблями, косами, глядел и думал, что любой из них — вон тот, с собакой, или тот, с козой, или вон та, с деревянной клеткой, могут его узнать и сократить ему жизнь. И эта опасность сокращения жизни, такая удручающе близкая, такая омерзительно однозначная, занимала все его мысли. Он не думал о смерти — смерть ведь лежала уже за пределами его жизни. А его никогда не интересовало то, что было вне его жизни.
В последнюю минуту он, опустив голову, тоже прыгнул на паром. Тем временем уже стемнело; пасмурная ночь была беззвездная, в воздухе висел дождь. Паромщик зажег фонарь, Циллих отодвинулся. Он боялся обнаружить среди подвижных, колыхающихся в свете фонаря лиц и теней знакомое лицо. Когда паромщик оттолкнулся от берега, Циллих почувствовал себя на мгновение лучше. Знать бы еще, что его ожидает на том берегу! Может быть, наручники, может быть, кто-то уже занес кулак, чтобы ударить его по морде. Только на пароме, скользящем по темной реке, ему дарованы минуты покоя.
Нет, и здесь нельзя быть спокойным. Женщина, державшая на коленях клетку с курами, была чертовски похожа на тетку хозяина трактира у них в деревне. Как посмела эта баба пуститься ночью в путь со своими курами и цыплятами? Что ей нужно на том берегу? Сидела бы себе спокойно дома да радовалась, что не нужно никуда рыпаться. Она косилась сквозь прутья клетки в сторону Циллиха. Он так резко отвернулся, что люди, сидевшие рядом, заворчали. Паромщик, занесший шест для очередного толчка, тоже поглядел на Циллиха, который скрючился на скамейке и склонил голову к самой воде. Послышались смешки, кто-то сказал: «Этот готов — травит».
Циллих был рад такому объяснению. Он встал на колени, продвинулся к самому краю парома и склонился над водой так низко, что чуть не коснулся ее носом. Старуха, которой к тому же мешала клетка, не могла бы его теперь узнать. Он косился на темную воду — справа и слева от него дрожащий свет фонаря падал неровной полосой на колыхающиеся тени. При каждом толчке шестом паром скользил вперед, и всякий раз скрипел стальной трос, протянутый между берегами.
Еще два таких толчка, и они окажутся у того причала. Этого Циллих боялся, хотя ему и не терпелось разогнуть спину. Поедет ли паромщик назад? Горбун с длинными, как у обезьяны, руками снова занес шест — Циллих следил за его тенью на воде и за кривой тенью горба. Сколько раз он ездил за ночь взад-вперед? Назад-то он, видно, во всяком случае отправится, потому что на причале было полно народу. Мастеровые, крестьяне, кое-кто даже с овцами и козами. На этом берегу Циллиху грозила такая же опасность быть узнанным, как на том, ведь если людям надо на тот берег, значит, они связаны с деревнями на той стороне и в курсе всех событий.
Он осторожно обернулся. Старуха, которая могла оказаться теткой трактирщика, уже сошла с парома. «Что ей здесь надо?» — думал Циллих.
В этом томе собраны повести и рассказы 23 писателей ГДР старшего поколения, стоящих у истоков литературы ГДР и утвердивших себя не только в немецкой, во и в мировой литературе.Центральным мотивом многих рассказов является антифашистская, антивоенная тема. В них предстает Германия фашистской поры, опозоренная гитлеровскими преступлениями. На фоне кровавой истории «третьего рейха», на фоне непрекращающейся борьбы оживают судьбы лучших сыновей и дочерей немецкого народа. Другая тема — отражение сегодняшней действительности ГДР, приобщение миллионов к трудовому ритму Республики, ее делам и планам, кровная связь героев с жизнью государства, впервые в немецкой истории строящего социализм.
Транзит – значит проезд через определенную территорию и вместе с тем – переход от одного состояния к другому. Та часть жизни героя, названного Зайдлером (это не настоящее его имя), которая стала сюжетом книги, была именно таким переходом.Вначале было пассивное, томительное прозябание в лагере интернированных, куда во время войны французские власти загнали всех немцев без разбора, в том числе и антифашистов… Потом несколько месяцев напряженных усилий, затраченных прежде всего на то, чтобы спасти себя лично.Завершение перехода – осознанная решимость разделить судьбу французского народа и готовность бороться, ощущая при этом неразрывную связь с настоящей Германией, а не с «серо-зелеными» колоннами гитлеровских войск.
«Седьмой крест» (1939) давно признан лучшим романом Зегерс. История семи заключенных, которые бежали из гитлеровского концлагеря Вестгофен и из которых только один сумел спастись, волновала читателей разных стран задолго до того, как книга могла увидеть свет в послевоенной Германии.
…Нежилой вид был у этого ранчо с его низким домом, обращенным к дороге слепой стеной. Решетка в воротах, давно бесполезная и ветхая, была проломлена, но над сводом еще виднелся остаток смытого бесчисленными дождями герба. Этот герб мне показался знакомым, как и половинки каменных раковин, в которых он был укреплен. Я вступила в открытые ворота. Теперь, к моему удивлению, мне послышался легкий размеренный скрип… Поскрипывание вдруг стало явственней, и в кустах я уловила равномерные взмахи качелей или раскачивающейся доски.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Самое трудное осталось для него позади; во всяком случае, он думал, будто самое трудное уже сделано. Вначале всегда так думаешь. Хотя на деле преодолена только первая трудность, предвестница тех, которые еще ожидают…
Мудрецы утверждают: сон – это маленькая смерть. Кристина слышала об этом, но не придавала значения. Жила, как ей нравилось, и делала, что хотела. Но однажды наступил переломный момент – две странные девочки и таинственный город Эль Пунто явились ей во снах и не пожелали уходить оттуда. Пытаясь их прогнать, Кристина вступила на скользкую дорожку из предположений, тайн и неслучайных совпадений, обрушившихся со всех сторон. И с каждым прожитым днем и увиденным сном Кристине все чаще кажется, что в словах мудрецов скрыто зерно истины…
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.
"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.
Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».