Седьмой авианосец - [90]

Тед Росс предполагал, что лазарет находится на второй палубе, но вместо этого охранники отвели его в большое помещение в кормовой части. Войдя туда, он обнаружил примерно два десятка коек по две по переборкам. В центре находился стол, окруженный шкафчиками с лекарствами. За столом сидел санитар с белом. Второй человек в белом стоял, склонившись над койкой больного. Все, кто находился в лазарете, выглядели дряхлыми, выдержавшими немало ударов времени. Даже санитары были скрюченными и высохшими.

Росс понял, что это необычный лазарет военного корабля. Скорее, это было похоже на гериатрическое отделение американской больницы. Росс решил, что раньше здесь размещались старшины. Но большинство из тех, кто был постарше, скончалось, и их кубрик превратили в последнее пристанище умирающих.

Призрак, сидевший за столом, обернулся к Россу, посмотрел на него слезящимися старческими глазами и молча показал пальцем в угол. Там на отдельной койке лежал Тодд Эдмундсон. Тед Росс посмотрел на своих конвоиров. Оба стояли, прислонившись к переборке у двери. Один из них кивнул. Тед подошел к кровати Тодда, сел на краешек, склонился над молодым моряком. Он не был связан, но ему явно дали что-то успокоительное. Он с трудом открыл глаза.

— Капитан? Хорошо, что пришли, — сказал он. — Как вам удалось от них уйти?

— Я не надолго, Тодд. Адмирал позволил мне отлучиться лишь на пять минут.

— Старый дьявол! — зрачки глаз Тодда расширились. — Голова приподнялась с подушки. — Уже началось?

— Спокойно, Тодд. Сегодня шестое. Все начнется завтра.

— О Боже! — Помолчав, Тодд недоверчиво спросил. — А где я оказался?

— В лазарете?

— В какой части корабля?

— В надстройке, ближе к корме. Похоже, здесь раньше размещались старшины. Их главный лазарет скорее всего где-то внизу.

— Они держат нас подальше от ангарной палубы.

Росс кивнул и сказал:

— И следят за каждым нашим шагом. — Он пристально посмотрел на Эдмундсона. — Тебе получше. — Это прозвучало не столько как вопрос, сколько как утверждение.

Эдмундсон шумно вздохнул.

— Они мне что-то такое вкололи. Я спал.

Внезапно оба американца повернули головы к динамику на переборке, который вдруг ожил, отчего в комнату хлынули звуки укелеле. С подушек стали приподниматься старческие головы. Обитатели палаты озирались, прислушивались, улыбались. Поднялся легкий гул голосов.

— Что это, капитан?

Внезапно музыка стихла, и четкий голос произнес:

— Это «Кики», самая популярная радиостанция Гонолулу.

— Нет! — крикнул Тодд. — Этого не может быть.

— Спокойно, Тодд, — сказал Росс, легонько нажимая ладонью на плечо Эдмундсона. Снова заиграла музыка, и хор голосов запел какую-то дурацкую песенку о зубной пасте. Но вскоре Эдмундсон и Росс услышали другие звуки — вопль двух тысяч глоток, от фор-топа до машинного отделения. Обитатели палаты, заслышав этот вопль, стали приподниматься на локтях, улыбаться, некоторые что-то радостно заскрежетали, словно старые лягушки у реки в погожий июньский день.

Внезапно музыка стихла. Все взгляды японцев в палате устремились на динамик. Одинокий надтреснутый голос запел какую-то песню. Росс понял, что это Фудзита. Охранники и санитары встали по стойке «смирно». Двое пациентов сползли с коек и тоже встали, стараясь держаться прямо. Глаза японцев горели.

— Что это, капитан? — спросил Тодд.

— Это их национальный гимн. Они заставили меня выучить его, когда я был у них в плену. — Росс запел, и в глазах его появилось странное, пугающее отстраненное выражение. — Трупы плывут в морских пучинах, трупы гниют на горных лугах. Мы умрем, мы умрем за императора. Умрем без оглядки.

К Фудзите присоединились старики-пациенты, санитары. Сотни голосов подхватили слова гимна, они проникали в лазарет через динамик, через вентиляцию, через стальные переборки. Хор получился на удивление стройным, словно все эти десятилетия команда авианосца только и делала, что репетировала такое пение.

Внезапно Тодд нагнулся, и пошарил рукой между койкой и переборкой, извлек нечто вроде распятия, сделанного из двух линеек, которые Росс тогда нашел в их каюте. Подняв это распятие над головой, Тодд крикнул изо всех сил:

— Вам никогда не победить Иисуса Христа! Никогда! Слышите?

Но в разразившемся вокруг бедламе его мог слышать только Росс.

Коммандер Крейг Белл сидел за своим столом, а напротив него расположились три посетителя — контр-адмирал Марк Аллен, кэптен Мейсон Эвери и энсин Брент Росс. Крейг Белл теребил пальцами лежавшую перед ним папку, приподнимал ее, потом снова опускал на стол, надавливая на нее большими пальцами, словно надеясь, что это поможет ей каким-то волшебным образом провалиться сквозь стол и никогда больше не появиться.

— Мы собираемся обсуждать совершенно секретные вопросы, — сказал он и, обратившись к Марку Аллену, добавил. — Я попросил вас присутствовать, поскольку нам необходимы ваши опыт и знания, сэр.

Марк Аллен чуть поднял брови, но промолчал. Кэптен Эвери бросил на него взгляд, в котором не было тепла. Их хорошие отношения рухнули в 1954 году, когда Марк Аллен влюбился в Кейко Маримото и обвенчался с ней в токийской церкви. Мейсон Эвери, который был сам влюблен в красавицу-японку, не смог простить этого — и с тех пор так и не женился.