Седьмого не стрелять (сборник) - [6]
Аркадий, блаженно откинувшись на спинку сколоченного из досок кресла, рассуждает:
– Не так уж далеко я отъехал из города, но сразу почувствовал, до чего ж хороший здесь сочный, чистый воздух.
– Глухарь токует во всю, – сообщил гостю Ёлкин.
– А где ток-то? – осведомился Аркадий.
– Там – на гриве за болотом, – неопределённым взмахом руки, показал Степан. – Завтра пойду.
– Хлопнуть хочешь?
– Да, – ответил хозяин.
Воодушевлённый ужином и «чаем» Смыслов, пребывая в прекрасном настроении, стал читать стихи поэта Коваля:
Солнце скрылось за лесом, вдоль берега речки над ёлками и берёзами, протянул вальдшнеп, издавая голосом знаменитое: «Хор-хор, хор-хор». Поутихли дрозды. Самовар, в сумерках казавшийся золотым, едва светился. Чаепитие продолжили в доме.
Проснувшись, охотники попили чуть тёплого чая, надели сапоги, взяли ружья и вышли. Ещё было темновато и прохладно.
С вечера договорились: Степан пойдёт за глухарём, а Аркадий, с подсадной крякухой, на утренней зорьке посидит в заливе.
Подсадные утки у лесника жили в сарае. Только Аркашка сунулся туда, утиные «дамы-зазывалки» стали носиться под ногами, хлопать крыльями. Однако одну он поймал, засунул в корзину с крышкой и побежал краем леса к заготовленному шалашу. При ходьбе утка в корзине испуганно и недовольно крякала, а под сапогами трещали и хлюпали лужи, едва схваченные утренним морозом.
На рассвете Аркадий высадил утку в заливчике, недалеко от реки, а сам спрятался в скрадке под елью.
Светало быстро, с реки потянуло холодом. Мороз ловко пробрался под полушубок, скоро Аркашка выбивал зубами дрожь. Ружейный ствол покрылся инеем.
Восток озарился огромным малиновым светом. Солнце вот-вот выкатится из лесной норы, глянет: «Куда это я попало, где нахожусь»? Замрёт на верхушках дальнего леса, полюбовавшись красотой земного пейзажа, а затем медленно продолжит знакомый путь по своей орбите.
Округа наполнилась голосами птиц, должно быть с вырубки донёсся в тишине таинственный шипящий звук:
«Чу-ф-фы…»
Это подал голос тетерев. Его подхватил другой, и понёсся тетеревиный клич:
«Чу-ф-ф-фыш-ш»…
«Чу-ф-ф-фыш-ш»…
Голоса в лесу зацепили и подсадную зазывалку. До этого она всё молчала и охорашивалась, плескалась в воде, а тут подняла голову и запричитала:
«Кря-кря-кря»! А высоко над головой заблеяли воздушные барашки – бекасы.
С дальнего болота, словно в серебряные и медные трубы, переливчато заиграли, закурлыкали журавли. И с журавлиным дуэтом в туманной пелене показалось солнце, а у берега плеснулась щука.
И, вдруг: «Бум-м»! – грохнуло в сосновом бору, и пошёл звук гулять вдоль всего леса, где-то запутавшийся в сосновой хвое: от этого все другие звуки пропали.
Но вскоре Аркаша услышал над головой:
«Тр-р-р-р».. И на воду плюхнулся селезень! Замолчала сразу крякуша, а охотник медленно поднял ружьё.
Ахнул в ушах и отозвался вокруг выстрел, дробь подняла фонтан вокруг птицы.
Аркадий вылез из шалаша, ему открылось залитое весной небо и болото, и селезень на воде. Напуганная выстрелом подсадная снова закрякала, а возле шалаша снова бухнула хвостом щука.
Когда фанфарным звоном откурлыкали журавли, и в песне тетеревов поутихла ярость, налетел второй селезень. Он сделал круг и только на втором круге отозвался крякуше. Аркаша торопливо выстрелил, селезень резко взмыл кверху и пошёл-пошёл выше и в сторону.
«Эх, промазал»! – провожая селезня взглядом, подумал Аркадий, а в двух шагах от него снова ударила щука. Хищница была у самой поверхности, тёрлась боком о траву. Она пришла из реки бросить икру в траву, залитую водой. Большая, с узорными золотисто-зелёными разводами на боках, щука чуть покачивалась над прошлогодней травой.
А подсадная звала и звала…
Аркашка, полный впечатлений от утренней зорьки, вошёл в дом. Его с горячим самоваром ждал Степан. Гость показал ему селезня.
– Крякаш, – сказал он и, взвесив селезня на руке, пробормотал. – Попался ротозею под выстрел.
– Как у тебя-то? – спросил Аркадий.
– А никак, – склонив голову, ответил лесник.
– Но ты в глухаря стрелял?..
– А ничего. давай, садись чаёвничать!
Друзья пили чай, позванивали ложками о вазу с вареньем.
Степан, глянув на гостя, неторопливо задумчиво сказал:
– Подошёл к глухарю-то, а он поёт и поёт, ни черта не слышит.
– По кому ж ты стрелял?
– По нему и стрелял, по кому же ещё.
– Промазал? – нетерпеливо переспросил Аркадий.
– Нет, – ответил Ёлкин. Так, в сторону взял. Пускай поёт.
– Спугнул?
– Нет. И после выстрела всё поёт. Совсем очумел от весны.
Шеф на приваде
В самую полночь во дворе промысловика Мишина залаяла собака. Иван, покинув тёплую, возле жены, постель, подошёл к окну. Раскрыв занавеску, увидел свет фар подъехавшей машины.
Он сообразил: «Должно быть – кто-то из охотников приехал по разрешению районного охотоведа». Так бывает часто. Включив свет в сенях, хозяин пошёл встречать гостей.
Сказки Леонида Васильева расскажут маленьким читателям о красоте и богатстве марийского леса, об удивительных лесных обитателях – птицах и зверях, их повадках и заботах. Рассказывается в книге и о людях, посвятивших свою жизнь служению родному краю.
Это восьмая книга писателя. Очередным своим произведением в жанре романа автор подтверждает данное ему читателями звание «лесной писатель». Здесь жизненные коллизии лесной глубинки противоречиво сочетаются с падением нравственности и высоким патриотизмом земляков.Автор убедительно подчеркивает, что у каждого земного жителя есть своя Судьбы дорога: будь ты или пьяница, или мастер на все руки, предприниматель или воин-патриот, прошедший суровую школу афганских событий.Книга займет свое достойное место среди произведений, позволяющих читателю дать оценку судьбы своей дороги.
Новую книгу автора надо читать внимательно и вдумчиво, и перед вами откроются тайные дверцы великой природы. Повесть отличается разнообразием стилей великого русского языка, художественной точностью образов литературных героев. Книга так нужна в наше время для воспитания человеческой души, особенно юной. В великой русской литературе есть целый пласт классики, который связан с природой и отношением к ней человека. Глубокий след в нем оставили С. Т. Аксаков, М. М. Пришвин. К ряду продолжателей этой традиции со всей серьезностью можно причислить «лесного» писателя Леонида Васильева.
Труженики леса, их жизнь и быт в марийской глубинке – Карасьярах Юринского района.Автор повествует о тех, на кого возложена обязанность не «кромсать» лес, а бережно относиться к вырубкам и восполнять лесные угодья. Защищать лес от браконьеров и стихийных бедствий.Книга актуальна не только для Марийской республики, но и с интересом будет воспринята широким кругом общественности регионов России, переживших знойное лето 2010 года.
Предлагаемая читателю книга – своеобразный практикум по охоте на волков, медведей и лис.Адресуется охотколлективам, охотникам-профессионалам и любителям посвящать свой досуг спортивной охоте.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.