Седьмое измерение - [18]

— У меня в голове, какое-то дежавю! Мы же уже вашему Демьяну объясняли. Ничего нам не надо, кроме телефона и отдыха. А лучшим, было бы, помощь в отправке нас до дому.

Старуха сразу погрустнела. Алчные глазки до того налитые кровью и блестевшие, как Альфа Большого Пса — звезда Сириус, потихоньку начали белеть и гаснуть. Но старуха не сдалась так просто. Но прежде на крылечке возник Демьян с черпаком стужённой колодезной водицы. Гости с жадностью стали пить, а старуха шепнула Демьяну следующее, шепнула с деревенской простотой, да так, что всем всё было слышно.

— Ты кого сюда притащил, старая кутикула? Они же торговать и в помине не думают. Кто будет за угощенья платить, а? Я тебя спрашиваю, кто? За даром, угощают в бане угаром, да и то по субботам! Ух, с глаз моих долой! Прибила бы! Три шкуры с тебя спущу! — Демьян стоял, как оплёванный, и молча внимал угрозам, а старуха, оторвавшись на коротышке, как прежде, мило заговорила с гостями.

— Это вы просто товару нашего не видели. А, как посмотрите, так сразу всё и купите. Такого товару в сезон не сыщешь. Ну а денежки то у вас хоть водятся? Вижу, вижу, непустые. Зашили, небось, в пояса по нескольку алтынов? Вот, к примеру, на Зайкиной горе у Емельяна, ведро лягушачьей икры не до краёв, денежка с полушкой будет, а у нас по акции всего лишь денежка. Чуете разницу.

— Какие ещё алтыны? Какие денежки с полушками? Мы таких мер не знаем, у нас в копейках да рублях денежное исчисление ведётся, — поинтересовался Тимофей.

Тимофею вспомнилось вот, что: когда он, смело, вышагивал на опыт, то переодеваясь в пред зоне, всю мелочь из брюк, дабы та не посыпалась, переложил в кармашек своих шорт. Вспомнил это Тимофей и аккуратно рукой кармашек тот пощупал. Мелочь пребывала на месте. У старухи от такого вопроса и пояснения, кровь ударила в глаза с утроенной силой, а заблестели эти алчные глазки уже, как звезда Денеб из созвездия Лебедь.

— Две полушки, будет денежка. Две денежки — копейка. Три копейки — алтын. Неужели у вас по-другому? Быть может у вас и копеечка имеется? А может и алтынчик сыщется? Не конфузьтесь, покажите! Здесь ваши денежки в полной безопасности.

На эту просьбу Тимофей, залез рукой под лабораторные штаны, нащупал замочек на кармашке, открыл его и извлёк на белый свет всю имеющуюся в нём мелочь. Мелочи оказалось примерно рублей пятнадцать, в основном рублями, двушками и по пятьдесят копеек.

Тут случился переполох. Старуха, увидав эту горку, и дрожащими губками, да заплетающимся языком, спросив: сколько там? Как услышала ответ, так сразу же и рухнула, будто карточный домик, всем своим грузным телом на пол. Лицо её начало сереть и синеть. Казалось ещё мгновенье и старуха забьётся в припадочных конвульсиях, закатив глаза и изрыгая пену изо рта.

— Воздуху, мне, воздуху! Кислороду! Умираю, воды, воды! — шипела старуха на полу. Демьян тут же испарился, зато возникла девица Агафья. Агафья, моментально оценив ситуацию, увидев горсть денег и синее маменькино лицо, ускакала вслед за Демьяном. Переполошились и все прочие коротышки, из других домов, которые на крыльцо зайти не решались, но, тем не менее, всё время стояли немного поодаль. Коротышки эти, принялись ускакивать и прискакивать, при этом что-то вереща. Наконец явился уже пешком Демьян, опять с полным черпаком той самой ледяной водицы. Его он и опрокинул старухе прямо на голову. На мол, поостудись. И это помогло!

— Баню, дорогим гостям! Баню! Немедленно топите баню! — было, первым, что завизжала, как резаный поросёнок, старуха, поднимаясь с полу. — С такими деньжищами только в баню. Это же надо, пятнадцать рублёв при себе иметь и молчать! Да знали бы вы, мои драгоценные: я два рубля один раз в жизни то и видела, да и то в девичестве, когда ходила, да видела то в руках чужих. Дайте хоть посмотреть поближе, несчастной слепой старухе, как новый рубль выглядит. Теперь и помирать не страшно! — Старуха преобразилась, до чрезвычайности. Милее этой старухи на свете и быть ни кого не может — вот как преобразилась.

— Как у кого большие денежки вижу — так души своей не слышу!

Было заметно, что и на Демьяна эта жалкая горстка копеек, годившаяся только на то, чтобы бросить её нищему в переходе, произвела неизгладимое впечатление. Стонал и охал этот дядя, на чужие деньги глядя.

— Агафья, чёртова девка! Ей Богу возьмусь за розги! Где тебя носит? — гремела старуха на всё село, а далее возникшую Агафью наставляла. — Да не ту бутыль на синекрылых мотыльках. В своём ли ты уме? Какая бестолочь тебе её сказала притащить? Немедленно, неси настойку на крыльях бабочки Шерстянки, да посуду дура замени на хрустальную. Не видишь что ли какие у нас гости?

Начались ускоренные приготовления, как будто к великому празднику. Всё селенье загудело, словно потревоженный улей. Повсюду туда-сюда скакали коротышки обоего полу и возрасту. Только маленькие детки, видимо скакать ещё не наученные, с любопытством, но и насторожённостью, кучкой сбились недалеко от крыльца. Тимофей и Светка, растерянно сидели и только лишь переглядывались по сторонам, да друг на дружку.

— Позвольте дать вам дельный совет! — мурлыкнул из-под скамейки Жульен. — Вы монетки свои приберегите, и более нигде ими понапрасну не светите. Сами видите, цена у них тут совсем иная. Очень могут ещё пригодиться.