Седьмое чувство. Под знаком предсказуемости: как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху - [21]
Война с терроризмом, шедшая с 2001 года, создала по крайней мере огромный пласт информации. В Пентагоне команды аналитиков корпели над записями телефонных звонков и СМС. Они изучали карты личных отношений и разветвленную статистику того, кто был убит, когда и почему. Все это скармливалось специальным компьютерам и базам данных, и с годами становился все очевиднее тот факт, что распространение терроризма после 11 сентября ни на что так не походило, как на распространение инфекции. Поначалу это не казалось особым открытием. В конце-то концов, революционные идеи, опасные идеологии и элементарная паника часто выглядят как эпидемии. Но при изучении цифр Пентагона шокировало вот что: скорость распространения этого вируса. Эпидемии болезней, даже самых агрессивных, таких как Эбола и устойчивого к лекарствам туберкулеза, распространяются со скоростью человеческого контакта; их можно отследить, блокировать и даже заключить в карантин. Но зараза терроризма расходилась в темпе, значительно превосходящем то, за чем солдаты могли поспеть или хотя бы полностью обозреть. «Неужели мы в ситуации «чем усерднее стараешься, тем больше отстаешь»?» – спрашивал Рамсфелд в 2003 году.
Постоянно оставаться позади. Это кошмар для командира. Кроме прочего, новых генералов, моих слушателей, опалило именно это ощущение постоянного отставания. Но это, видимо, была неизбежная данность. В один день парень в Багдаде придумал взрывчатку – разновидность трубчатой бомбы, которая превращается в летящий сгусток раскаленной стали, который может пробить танк с расстояния 100 метров, – и уже через 10 дней такой же снаряд уничтожает военных в тысячах миль оттуда, в глубине Афганистана, до того, как американские военные успели обновить свои укрепления. Отстающие. Американский командир приезжает в очередной городок в Ираке, получает список людей, которым можно доверять, чтобы через неделю узнать, что половина из них фигурирует в записях телефонных звонков террористов. Отстающие.
Американцы знали, почему так происходит. Полученные данные это красноречиво демонстрировали. Очевидно, что не было никакого Института технологий Аль-Каиды, где изготовители бомб собирались, чтобы в тихой обстановке изучать дизайн пусковых механизмов или на досуге обмениваться идеями дизайна. Такое место сровняли бы с землей «Томагавком» или «Хеллфайром» через несколько часов после обнаружения. Хотя сочинения вроде 400-страничного пособия по изготовлению бомб Тарика Махмуда аль-Саваха находили регулярно, они были устаревшими. (Аль-Савах советовал использовать часы Casio.) Нет, сила, стоявшая за всем этим, была погребена под сетью личных и технологических связей, иногда явных, в остальных же случаях эфемерных, пока это не выявилось взрывом. К 2011 году на задворках глобальной сети можно было найти сайты вроде «Углубленный курс аль-Шумуха по взрывчатым веществам для начинающих», на которых загружались жуткие диаграммы, под которыми кипели обсуждения, – своего рода форумы любителей машинных бомб. Еще глубже незаметно пульсировали зашифрованные чат-румы и сервисы мгновенных сообщений, в которых в режиме реального времени рассылались советы («Для взрывпакетов используйте алюминий, не медь») и подсказки («Пехотинцев легче снимать по утрам»). Когда солдаты говорили, что они сражались с «террористической сетью», они именно это имели в виду: сила, восстановившаяся против них, была самообновляющейся, растущей, постоянно обучающейся информационной глобальной сетью.
Спустя несколько лет СВУ-атак Пентагон организовал особый отряд под названием Объединенная организация по обороне от самодельных взрывных устройств (JIEDDO). Группа специализировалась в невероятной инженерии и вполне соответствовала боевому американскому духу, звучавшему в ее названии: «Gee! Do!». Ученые и военные из JIEDDO придумывали способы, позволяющие тайно сканировать улицы, с тем чтобы устранять террористов, закладывающих бомбы. Они создали обтекаемый дизайн для автомобилей, который отклонял взрывы, а также создали первую в своем роде броню, которая могла поглощать многочисленные внезапные удары. JIEDDO пыталась, как говорилось в ее девизе, «победить СВУ как оружие стратегического влияния».
Это было вполне оправданно, разумеется. Странно ведь, что трубчатые бомбы стоимостью 100 долларов разоряли американский бюджет в 15 триллионов долларов. Но в провозглашенной миссии JIEDDO ощущалась недосказанность. Победить устройство? Этого было недостаточно. Справиться с устройствами и разорвать в клочья систему, создающую их, – это не одно и то же. Вот какова была истинная цель. JIEDDO разрабатывали одну хитроумную заплату за другой, но продолжали появляться все новые и новые устройства в своей собственной убийственной поспешности, объясняемой таким алчным давлением, которое подобно желанию поскорее заполучить новейший телефон, видеоигру или плазменный телевизор. И это подняло важный вопрос: что это вообще значит – победить глобальную информационную сеть? Может ли тут быть победитель? Можно ли когда-нибудь стать «опережающим»? Борьба JIEDDO в каком-то смысле схожа с тем, с чем сталкиваемся все мы сейчас: старое против нового. Вот она, мощнейшая держава в человеческой истории, вооруженная сверхзвуковыми ракетами, обладающая лучшими в мире радарами, бесконечным ракетным топливом, – не способная победить кучку полуобученных хаотично организованных террористов. Что пошло не так? Выявил ли этот провал некую еще более глубокую особенность позиции доминирующей международной силы наших дней? Выявил ли он особенности наших дней? Выявил. Но понять мы их сможем, только если на миг отступим назад и обратимся к истории.
