Седьмая заповедь - [3]

— Да что же это такое? — только и смог сказать Эрвуд.

Ночью он спал плохо, несколько раз вставал и, шлепая босыми ногами, шел на кухню, курил и пил холодный чай прямо из чайника, пока Эмилии не надоело. Она заставила мужа выпить снотворное. Наутро Барт дал себе слово прекратить самоистязание.

Новость, как и следовало, ожидать, взбудоражила общество больше, нежели сообщение о прекращении убийств. Многих она просто напугала, что нередко бывает при столкновении с чем-то из ряда вон выходящем. Другие обыватели предпочли считать происходящее жульничеством полиции, морочащей им головы. Они по-прежнему не доверяли друг другу и не спешили оставлять двери своих квартир открытыми, скорее наоборот, сделались более подозрительными. Была, между тем, категория граждан, которых это коснулось непосредственным образом.

— Сидим мы сегодня с Гарри Холлинсоном в приемной, — рассказывал любивший потрепаться Питер Бентон, — и тут заявляется один тип, некто О,Брайен по кличке Меломан. Занятная личность, — выбрал себе необычную и хлопотную работенку, — шляется по разным рок-концертам и дискотекам и, когда вся толпа там заводится, начинает визжать и прыгать до потолка, он скачет вместе со всеми и при этом шарит у них в карманах… Нет, вы только представьте себе картину: лысая, сорокалетняя образина, с мордой цвета перезрелого помидора и отвислым до колен брюхом, кривляется словно мартышка в толпе шестнадцатилетних юнцов. Улов у него, конечно, мизерный, зато и попадается редко. Так вот. Появляется он у нас, начинает реветь, размазывать по морде сопли и просит его посадить. «С какой, это стати?» — спрашиваем мы. «Мне жить не на что, — канючит Меломан, — а работа у меня почему-то не идет. Только собираюсь занырнуть в чей-нибудь карман — ни черта не выходит — теряюсь сразу и стою, как мешком ушибленный. Посадите меня ребята, а?». Гарри ему говорит: «Здесь тебе не богадельня. Иди и займись лучше делом». «Да, я и делать-то ничего не умею, только воровать, а теперь и это разучился. Прямо не знаю, что со мной такое…». Гарри смеется: «Попробуй еще разок — стяни чего-нибудь. Вот тогда я тебя с удовольствием посажу!».

Эрвуд смеялся вместе со всеми, хотя и слушал в пол-уха, занятый непростым делом: подборкой, вопреки данному себе обещанию, ключа к чертовой загадке. Разложив на столе карту города с ближайшими пригородами, Эрвуд отмечал на ней карандашом точки, где по сводкам за последние две недели произошли кражи и убийства. По убийствам четкой картины не вырисовывалось, да и немудрено — их в пригородах всегда было немного, зато с кражами сразу бросалась в глаза закономерность — они лежали за пределами некой границы, которую Барт старательно вычертил. Получилась довольно правильная окружность с центром где-то в Северо-Восточном секторе города. Эрвуд сразу сосредоточился на этом гипотетическом центре, интуитивно чувствуя: разгадка кроется именно там. Но, как его найти, не имея четких координат — на местности это десятки многоэтажных зданий, в которых живут или работают тысячи людей. Тем более, еще не известно, что именно следует искать, да и нужно ли это делать.

— Барт, тебе что, больше всех надо? — услышал он как бы в ответ на свои мысли.

Анслей и Бентон посмеивались, глядя на взъерошенного коллегу. Барт с трудом оторвал взгляд от карты и изобразил на лице подобие улыбки.

— Бери пример с нашего шефа, — сказал Пит. — Я вчера был свидетелем его интервью телевизионщикам из «Вечерних новостей». Наше дорогое начальство, выпучив бараньи глаза в телекамеру, проблеяло: «Отсутствие убийств и краж свидетельствует о четкой работе полиции. Не так ли, господа?».

Питер так, похоже, изобразил начальника, что Барт и Терри схватились за животы от хохота.

— Теперь я понимаю, Пит, почему тебе не дают повышения, — съехидничал Анслей. — Шеф думает, что ты метишь на его место.

Питер только отмахнулся. Он и сам прекрасно знал, что язык — его главный враг, однако поделать с собой ничего не мог.

— Пит, — обратился к нему Эрвуд, — а ты согласен с шефом?

— Конечно, согласен, — ответил тот, не раздумывая. — Главная наша задача — не допускать преступления, так? Значит, — раз их нет, — задача выполнена!

Барт почесал за ухом, не сразу найдя, что возразить. В железной, — на первый взгляд, — логике наличествовал существенный изъян: задача-то выполнена, но полиция, похоже, не имеет к этому ни малейшего отношения. Питер, разумеется, ерничал, издеваясь, хотя и за глаза, над начальством.

— А, если тебе не подходит объяснение шефа, могу предложить другое, — великодушно предложил он Барту. — Нас загипнотизировали. Промыли мозги всем действительным и потенциальным ворам и мокрушникам; внушили, что красть и убивать грешно.

— Кто?

— Ну, не знаю… Экстрасенсы какие-нибудь или йоги… Теперь они возьмутся за торговцев наркотой и неплательщиков налогов. Город наш станет обителью праведников. Одно плохо, парни. Нам всем наддадут под зад коленом. Полиция-то будет не нужна! Придется подыскивать новую работенку. Лично я пойду в музыканты, куда-нибудь в джаз-банд. В свое время я был клёвым барабанщиком.

Пит выбил ладонями по столу дробь, изображая джазового музыканта. Терри с сомнением покачал головой.