Седьмая чаша - [20]

Шрифт
Интервал

Роджер потерянно потряс головой.

— Жуткое зрелище, доложу я тебе. И эта напасть приключилась с беднягой, когда он уже был не первой молодости.

— Эта страшная сцена, которую ты видел, и заставляет тебя воображать всякие ужасы. Не знай я тебя как умного юриста, назвал бы нытиком и дураком.

— Может, так оно и есть, — усмехнулся Роджер.

Желая отвлечь друга от мыслей о собственной болезни, я рассказал ему про уличного проповедника, что стоял на Ньюгейте, суля реки крови.

— Может ли человек, который возвещает подобные вещи, быть хорошим христианином? — спросил я. — Даже несмотря на то, что в следующую минуту он уже разливался соловьем о сладости спасения.

Роджер покачал головой.

— Мы живем в сумасшедшем и злом мире, Мэтью. Mundus furiosus.>[11] Это мир, в котором все против всех, а молитвы наполнены и ненавистью, и злостью. Радикалы предсказывают конец света, потешая одних и смущая других.

Роджер посмотрел на меня с печальной улыбкой.

— Помнишь, в юности мы читали о глупости торговли индульгенциями, о бесконечных церемониях и мессах на латыни, которые не позволяли обычным людям понять смысл посланий Иисуса?

— О да, мы тогда были завзятыми книгочеями. Вспомнить хотя бы книги Хуана Вивеса, писавшего о том, что христианский правитель может положить конец безработице, поощряя общественные работы, строительство больниц и школ для бедных. Но мы тогда были молоды и полны мечтаний, — с горечью закончил я.

— Мечтаний о христианском обществе, живущем в добре и гармонии. — Роджер вздохнул. — Ты гораздо раньше меня понял, что все вокруг прогнило.

— Я тогда служил у Томаса Кромвеля.

— А я всегда был настроен более радикально, чем ты.

Он повернулся ко мне.

— И все же я по-прежнему верю в то, что государство и церковь, не будучи намертво связаны с Папой Римским, могут быть превращены в нечто хорошее и глубоко христианское, несмотря на продажность наших властителей и всех этих новых фанатиков.

Я ничего не ответил.

— А ты, Мэтью? — спросил Роджер. — Во что ты веришь сегодня? Ты никогда не говоришь об этом.

— Я и сам не знаю, Роджер, — тихо признался я. — Нам сворачивать. Давай сменим тему разговора. Улицы здесь узкие, дома — совсем близко, а наши голоса слышны далеко. Нынче нужно говорить с осторожностью.


Солнце уже садилось, когда мы въехали на узкую улочку в Баклсбери, где жил и работал Гай. На ней было видимо-невидимо аптекарских лавок, и Роджер изменился в лице, увидев чучела аллигаторов и прочие диковинные предметы, выставленные в витринах. Когда мы спешились и привязали лошадей к ограде, он испытал огромное облегчение, обнаружив, что в витрине Гая нет ничего ужаснее стеклянных банок с разноцветными пилюлями.

— Почему твой друг обосновался в такой дыре, если он действительно хороший врач? — спросил Роджер, доставая склянку с мочой из седельной сумки.

— Гая только в прошлом году приняли в корпорацию врачей — после того, как он спас ногу богатому олдермену. До этого из-за темной кожи и того, что раньше он был монахом, его туда не пускали, несмотря на то что во Франции Гай получил степень доктора. Он мог быть только аптекарем.

— Но почему он по-прежнему остается здесь? — недоумевал Роджер.

Он сморщился от отвращения, заметив в соседней витрине детеныша мартышки в банке с рассолом.

— Он говорит, что привык к жизни здесь.

— Среди всех этих чудищ?

— Это всего лишь бедные мертвые существа. — Я ободряюще улыбнулся. — Некоторые аптекари утверждают, что сушеные части человеческих тел, растертые в порошок, могут творить чудеса. Гай к их числу не относится.

Я постучал в дверь, и ее почти сразу открыл мальчик в синем халате подмастерья. Это был ученик аптекаря Пирс Хаббердин, которого Гай взял в обучение годом раньше. Высокий темноволосый подросток, он обладал столь привлекательными чертами, что на улице вслед ему оборачивалось множество женских головок. Гай говорил, что ученика отличают необычайное трудолюбие и добросовестность, что было большой редкостью среди лондонских подмастерьев, получивших печальную известность из-за расхлябанности и отсутствия дисциплины. Парень отвесил нам низкий поклон.

— Добрый вечер, мастер Шардлейк. А вы, должно быть, мастер Эллиард?

— Да.

— Это, наверное, ваш анализ мочи? Позвольте, я заберу его.

Роджер с видимым облегчением избавился от треклятой склянки, и Пирс провел нас в лавку.

— Сейчас я позову доктора Малтона, — сказал он и оставил нас.

Я вдыхал сладкий мускусный запах лечебных трав, который наполнял врачебный кабинет Гая, Роджер рассматривал снабженные аккуратными ярлыками банки, выстроившиеся на полках. Маленькие пучки сушеных трав лежали на столе, где стояли ступка с пестиком и крошечные весы вроде тех, что используют золотых дел мастера. Над столом висела диаграмма с изображением четырех стихий и типов человеческого темперамента, отвечающих каждому из них: меланхолический, флегматический, сангвинический и холерический. Роджер внимательно изучил картинку.

— Дороти утверждает, что я легкий, жизнерадостный человек холерического склада, — заметил он.

— С некоторым налетом флегматичности. Если бы твой характер был бы столь мягок, ты не смог бы работать юристом.


Еще от автора К Дж. Сэнсом
Мертвая земля

Англия, 1549 год. После смерти Генриха VIII сыщик-адвокат Мэтью Шардлейк поступает на службу к младшей дочери почившего короля, юной Елизавете Тюдор, которая даже не подозревает, что в один прекрасный день ей предстоит стать королевой Англии. Наконец-то Шардлейк, уже немолодой и порядком уставший от придворных интриг, может вздохнуть свободно. Однако наслаждаться спокойной жизнью ему суждено недолго: Елизавета просит его поехать в Норидж и помочь Джону Болейну, дальнему родственнику своей покойной матери, которого обвиняют в злодейском убийстве жены.


Горбун лорда Кромвеля

1537 год, Англия. Полным ходом идет планомерное уничтожение монастырей, объявленных рассадниками порока и измены. Однако события в монастыре маленького городка Скарнси развиваются отнюдь не по сценарию, написанному главным городка Томасом Кромвелем. Его эмиссар зверски убит, обезглавленное тело найдено в луже крови неподалеку от оскверненного алтаря. Кто это сделал? Колдуны, приверженцы черной магии? Или контрабандисты? Или сами монахи? Расследовать убийство поручено Мэтью Шардлейку, горбуну, чей ум способен распутывать самые сложные преступления.


Темный огонь

1540 год, Англия. Самое страшное оружие на этот момент истории – греческий огонь, обладание которым может решить исход любой военной кампании. Искусство его изготовления хранится в глубокой тайне, и могущественные противоборствующие группировки при дворе короля Генриха VIII пускаются во все тяжкие, чтобы завладеть этим секретом. Одно за другим следует череда преступлений, и горбун лорда Кромвеля Мэтью Шардлейк, вместе со своим помощником Бараком занимающийся их расследованием, постоянно рискует жизнью, невольно становясь на пути у сильных мира сего.


Стенание

Англия, 1546 год. Последний год жизни короля Генриха VIII. Самый сложный за все время его правления. Еретический бунт, грубые нападки на королеву, коренные изменения во внешней политике, вынужденная попытка примирения с папой римским, а под конец — удар ниже пояса: переход Тайного совета под контроль реформаторов… На этом тревожном фоне сыщик-адвокат Мэтью Шардлейк расследует странное преступление, случившееся в покоях Екатерины Парр, супруги Генриха, — похищение драгоценного перстня. На самом деле (Шардлейк в этом скоро убеждается) перстень — просто обманка.


Плач

Лондон, 1546 год. Переломный момент в судьбе всей английской нации…В свое время адвокат Мэтью Шардлейк дал себе слово никогда не лезть в опасные политические дела. Несколько лет ему и вправду удавалось держаться в стороне от дворцовых интриг. Но вот снова к Мэтью обратилась с мольбой о помощи королева Екатерина Парр, супруга короля Генриха VIII. Беда как нельзя более серьезна: из сундука Екатерины пропала рукопись ее книги, в которой она обсуждала тонкие вопросы религии. Для подозрительного и гневливого мужа достаточно одного лишь факта того, что она написала такую книгу без его ведома – в глазах короля это неверность, а подобного Генрих никому не прощает.


Камни вместо сердец

Мэтью Шардлейк не похож на героя: стареющий горбун-адвокат, повидавший в жизни слишком много зла, чтобы сохранить прежнюю любовь к истине и веру в справедливость. Но уходить на покой ему еще рано: как не взяться за дело, если расследовать его просит сама королева? Дождливым летом 1545 года служитель закона отправляется в родовое гнездо джентльмена, подозреваемого в злоупотреблении правами опекунства. Но, прибыв на место, он понимает, что присвоение имущества сирот – далеко не самая страшная из тайн этого семейства.


Рекомендуем почитать
Облом. Детективы, триллеры, рассказы разных лет

Имя Вадима Голубева знакомо читателям по его многочисленным детективам, приключенческим романам. В настоящем сборнике публикуются его детективы, триллеры, рассказы. В них есть и юмор, и леденящее кровь, и несбывшиеся мечты. Словом, сплошной облом, характерный для нашего человека. Отсюда и название сборника.


Училка

Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?


Высшая справедливость. Роман-трилогия

Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.


Вилла мертвого доктора

В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.


Нечего прощать

Запретная любовь, тайны прошлого и загадочный убийца, присылающий своим жертвам кусочки камня прежде чем совершить убийство. Эти элементы истории сплетаются воедино, поскольку все они взаимосвязаны между собой. Возможно ли преступление, в котором нет наказания? Какой кары достоин человек, совершивший преступление против чужой любви? Ответы на эти вопросы ищут герои моего нового романа.


Конус

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Соверен

Лето 1541 года. Король Англии Генрих VIII, обеспокоенный попыткой мятежа, собирается посетить Йорк на севере королевства, чтобы предотвратить возможное повторение бунта. Мэтью Шардлейк, включенный в королевскую свиту, отправляется в Йорк заранее с секретным заданием доставить в Лондон организатора неудавшегося мятежа. Со своим помощником Шардлейк селится в аббатстве Святой Марии, которое должно стать временной резиденцией короля. Тут-то и начинается череда таинственных происшествий. Сначала погибает витражных дел мастер Олдройд.