Парень зашипел, и Марри прижал его сильнее. Прогнулся назад, и ноги Денниса оторвались от земли, он принялся лягать его пятками по голеням. Обеими руками он пытался оторвать от своего горла руку Марри, впиваясь ногтями ему в кожу. Марри этого не чувствовал. Все было, как показывал Сифу: можешь искалечить, а можешь и удавить. Выбор за тобой.
— Ну? — сказал он.
Рядом раздавались крики, его хватали руками, маячили смутные лица, кровь стучала у него в ушах, сердце колотилось в груди, и все словно смыкалось вокруг, теснило его. Люди напирали ему на спину и плечи, и когда Марри вывернулся и отступил, он очутился как бы в кольце — синие джинсы, бейсболки и рубашки всех цветов, а на земле скрючился тот мальчишка. Он стоял на коленях, согнувшись и раскидав руки в стороны, точно в рабском поклоне. Никто ничего не сказал. Марри тоже. Он повернулся, толпа расступилась, и он выскользнул наружу. Очутился за рулем своего пикапа, захлопнул дверцу. Услышал, как завелся двигатель, как колеса прошуршали по гравию, потом машина выкатилась со стоянки и с визгом свернула по улице. Один поворот, другой — и вот уже въезд на магистраль, и он гонит на восток со скоростью семьдесят три мили в час.
Позади, на стоянке, парень вставал на ноги. Марри знал, что он встанет. Прием, который он применил, был безобиден: Марри всего лишь нарушил приток крови к мозгу. Нажми чуть-чуть — противник заснет. Сними руку — и он быстро придет в себя. Марри не повредил ему пищевод, не раздавил трахею. Он держал его не настолько долго, чтобы тот задохнулся. Ему просто нужно было убедить свое тело в том, что он знал рассудком, и у него это получится, думал Марри, надо только двигаться, ехать, все время на восток. Что же делать, если его тело дурит, если его рукам и ногам кажется, что им виднее. Ехать всю ночь напролет, а потом наступит утро, небо посереет, как свинец, и его тело очнется.
Перевод: Владимир Бабков.
