Седая старина Москвы - [78]

В царствование Федора Алексеевича, воспитанника и ученика Симеона Полоцкого, положение последнего в монастыре улучшилось, а вместе с тем улучшилось и положение самого монастыря. В это-то время Симеон Полоцкий и составил грамоту, или так называемую «привилегию», об основании в московском Заиконоспасском монастыре Славяно-греко-латинской академии. «Привилегия» эта, проще устав, составлена была в виде манифеста от лица государя Федора Алексеевича и состояла из 18 пунктов. В 1680 году Симеон Полоцкий скончался, а через два года скончался и царь Федор Алексеевич. За смертью его проект об основании Славяно-греко-латинской академии не был приведен в исполнение.

Надо заметить, что одновременно со школой Симеона Полоцкого существовало и так называемое типографское училище, где под начальством иеромонаха Тимофея и учителя грека Михаила Левендатова преподавались начатки греческого ученья. Вот почему иеромонаху Тимофею и приписывает ученик его Федор Поликарпов первую мысль об основании академии. В сущности, имелось в виду соединить обе школы — школу Полоцкого и школу иеромонаха Тимофея — в одно учебное заведение — академию.

Так как Симеон Полоцкий умер, то обучение сосредоточилось в руках одного иеромонаха Тимофея. На первое время в «пробную» академию было принято тридцать человек, в помощь Тимофею были даны еще два учителя из греков: для чтения, письма и языка «греческого мира» — Мануил и для свободных наук — греческий иеромонах Иоаким. Царь и патриарх ежедневно посещали не только училище, но и заведенную при нем типографию. Вскоре потребованы были царем от вселенских патриархов и другие учителя, но их уже царь не дождался: они прибыли после его кончины. Это были братья Лихуды, иеромонахи Иоанникий и Софроний[157].

Первыми учениками типографскому искусству были пять человек: Алексей Кирилов, Николай Семенов, Федор Поликарпов, Федор Агеев, Иосиф Афанасьев и монах Чудова монастыря Иов. В то же время указано синклитским и боярским детям учиться в той же новозаведенной школе. Из наук на двух языках — греческом и славянском — преподавались: риторика, диалектика, логика и физика; грамматика же и пиитика — только на греческом. Переводчиками необходимых книг были ученики, и ученое дело шло весьма хорошо, но вскоре училище едва не было закрыто. Сильвестр (Семен) Медведев, бывший ученик Полоцкого, попал в дело Шакловитого, и это повлияло на существование школы, так как Медведев был преемником Полоцкого по монастырю. Начались наговоры, клеветы. Шакловитый и Медведев были казнены, а учителей патриарх Адриан разослал по монастырям[158]. Место их заняли их ученики Николай Семенов и Федор Поликарпов, но они учили только на греческом языке.

Существование академии начинается собственно с 1686 года, когда для этого было отстроено и освящено здание в Заиконоспасском монастыре и туда перешли Лихуды из Богоявленского монастыря и было переведено еще одно училище, Андреевское, основанное боярином Федором Михайловичем Ртищевым еще при царе Алексее Михайловиче и находившееся на берегу Москвы-реки в так называемой Преображенской пустыни.

В истории академии различают три периода. Первый — от Лихудов до Палладия Роговского[159] (1685–1700). В то время преобладает образование греческое, и академия называется Эллино-греческой. Второй — от Палладия Роговского до времен митрополита Платона (1700–1775). Характер образования в эту эпоху чисто латинский, и академию называют Латинской, или Славяно-латинской. Третий период — от времен Платона до преобразования академии и перемещения ее в Троицкую лавру (1775–1814). В это время она называется Славяно-греко-латинской академией. Сюда переводится из монастыря Св. Николая на Перерве Московская семинария, а там остается низшее духовное училище. Академия управлялась ректором и префектом, или инспектором. По уставу академии последние должны быть такими, «которых учение и труды уже известны», а префект должен быть «не вельми свирепый и не меланхолик», и оба должны быть «тщательны в своем деле».

Начальникам академии давались многие ученые поручения. Так, ректору в 1722 году были даны взятые в лавках на Спасском мосту писаные подозрительные тетради и так называемые волшебные тетради. Пойманных с такими тетрадями наказывали плетьми и потом отсылали к ректору на увещание. Полиция, находя волшебные записи, гадательные книги у простодушных людей, зараженных суеверием и обольщавших колдовством, отсылала их к ректору академии. Так, в 1726 году найдены были такого рода письма у одного иеродиакона Прилуцкого монастыря, Аверкия, который для вразумления был представлен ректору Гедеону.

Любопытный случай рассказывается и в бумагах того же года. К ректору Гедеону из Полицмейстерской канцелярии был прислан дворовый человек князя Долгорукого Василий Данилов, который, вступив в сношение с дьяволом, украл по его наущению золотую ризу с иконы Богоматери и попался в руки правосудия, от которого, невзирая на просьбы, не был избавлен дьяволом. Ректор должен был выслушать историю его видений и по двухдневном увещании возвратить его в полицию. Присылали также к ректорам для увещания и раскольников. К лицам, требовавшим увещания, относили и таких, которые впадали в задумчивость и в душевное расстройство. В этих случаях предписывалось психическое врачевание больного. В 1744 году к ректору Порфирию был прислан студент Академии наук Яков Намеянов, впавший в «меланхолию». В бумаге предписано: «Определя его к кому из учителей, велеть разговаривать и увещевать и при том усматривать, не имеет ли он в законе Божьем какого сумнения».