Седая оловянная печаль. Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа - [14]

— Арт Чейн.

У Чейна были разбойничьи черные, начинающие седеть усищи, немного волос на макушке и килограммов десять лишнего веса. Глазки тоже черненькие. Еще один тип с аллергией на смех. Он вообще не соизволил поздороваться. От счастья лицезреть меня он лишился речи.

— Фрэйдель Кид.

Кид был старше генерала, ему перевалило за семьдесят. Тощий, вялый, один глаз стеклянный, да и второй не больно хорош, взгляд у него поэтому был несколько неопределенный. Но зато он не производил впечатления человека, положившего жизнь на то, чтобы, не дай бог, не улыбнуться. И сейчас, когда Питерс назвал его имя, он улыбнулся. Это был тот самый человек, который при мне растапливал камин в покоях генерала.

— Рад познакомиться, мистер Секстон.

— Взаимно, мистер Кид.

Видите? Я могу вести себя по-джентльменски. Слухи, что Гаррет, мол, неотесанный грубиян, — клевета завистников, не более.

Дженнифер не дала мне приняться за еду:

— Что вы здесь делаете?

— Генерал послал за мной.

Все интересовались моей особой. Приятно иногда оказаться в центре внимания. Покойника пока в печку не засунешь, он и ухом не поведет.

— Зачем?

— Спросите его. Он сам вам скажет, если захочет.

Дженни прикусила язычок. Глаза ее метали молнии. Интересные это были глаза: голодные, кошачьи, — наверное, она могла видеть в темноте. В полумраке столовой я не разобрал, зеленые они или нет. Неопределенный, странный цвет, единственный в своем роде. Чертовски красивые глазки, но совсем не манящие.

— Чем же вы занимаетесь? — спросил старик Кид.

— Гм. Меня можно назвать дипломатом.

— Дипломатом?

Всеобщее изумление.

— Именно. Я привожу в порядок дела, заставляю людей изменить свое мнение, я вроде армии, но в миниатюре. Частные услуги.

Питерс предостерегающе взглянул на меня.

— Не меньше вашего, ребята, люблю хорошую беседу, — сказал я. — Но я проголодался, а вы все скопом на меня навалились. Разрешите отвлечься?

Они странно посмотрели на меня. Кухарка удивилась больше других, — может, она думала, что ошиблась на мой счет.

— Где остальные, сержант? — спросил я, помешивая кочергой в камине.

Питерс нахмурился:

— Все тут. Кроме Тайлера и Уэйна. У них свободный вечер.

— Снэйк, — добавил Кид.

— Да, точно. Снэйк Брэдон. Но он никогда не заходит в дом. Черт возьми. Не слинял ли он совсем? В последнее время он мне не попадался. Кто-нибудь видел Снэйка?

Отрицательные поматывания головой.

— Позавчера он приходил за продовольствием, — сказала кухарка.

Не хотелось задавать сразу слишком много вопросов, поэтому я не стал выпытывать подробности о Снэйке Брэдоне. Поймаю Черного Пита одного и обо всем расспрошу.

— Все равно не сходится, — сказал я. — Я слышал, что, не считая меня, в доме восемнадцать человек.

Все, исключая кухарку, выглядели озадаченными.

— Здесь уже много лет не было столько народу, — сказал Чейн. — Мы, кухарка, Тайлер, Уэйн и Снэйк, пытаемся помешать этому сараю развалиться на части.

Я проглотил кусочек. Кушанье было столь же вкусное, как за ланчем, но еще более непонятное. Кухарка явно с любовью относилась к своему искусству.

Вскоре молчание стало угнетать меня. Они молчали не в честь моего бенефиса. Они и без меня такие же разговорчивые.

— А блондинка? Кто она?

Я загнал их в тупик.

— Какая блондинка? — спросил Питерс.

Я смотрел на него секунд десять. Черт его разберет, может, и правда не понимает.

— Лет двадцати, весьма примечательная. Высокая, как Дженнифер, потоньше. Волосы почти белые, до пояса. Глаза, полагаю, синие. Робкая, как мышка. Одета в белое. В течение дня я засек ее несколько раз, она за мной наблюдала. А, припоминаю. Деллвуд, я ведь при тебе ее видел. Ты сказал, что это Дженнифер.

Деллвуд состроил недовольную гримасу:

— Да, сэр. Но я-то ее не видел и подумал, что это мисс Дженнифер.

— Я сегодня не надевала белого, — сказала Дженнифер. — Какое на ней было платье?

Я приложил все силы, чтобы описать его, и получилось неплохо. Заслуга Покойника: он научил меня наблюдать и описывать увиденное.

— У меня нет ничего подобного. — Дженнифер безуспешно пыталась говорить скучающим, безразличным тоном.

Они переглянулись. Похоже, никто из них действительно не знал, кто такая блондинка.

— Кто сейчас ухаживает за генералом? — осведомился я. — Если все вы здесь?

— Он спит, сэр, — ответил Деллвуд. — После обеда мы с кухаркой разбудим и покормим его.

— С ним никого нет?

— Он не хочет, чтоб с ним нянчились.

— Ты задаешь чертовски много вопросов, — взорвался Чейн.

— Привычка. Работа такая. Есть в доме пиво? Не помешало бы на десерт.

— Генерал не одобряет выпивку, сэр, — просветил меня Деллвуд.

Неудивительно, что у них так весело. Я сурово взглянул на Питерса:

— Вы не предупредили меня.

Сержант схалтурил. Выполни он свою работу как следует, он разузнал бы, что я жить не могу без пива. Питерс улыбнулся и подмигнул. Сукин сын.

— Неплохо приготовлено. Что бы это ни было. Помочь убрать со стола?

Все посмотрели на меня как на помешанного.

— Сам напросился — получай. — Кухарка поймала меня на слове. — Нагружайся, и за мной.

Я так и сделал, а когда вернулся за второй порцией, столовая уже опустела.

Надо выспросить у Питерса, как кухарка могла перепутать число обитателей дома.