Седая Борода - [6]

— Это отец меня научил. Я тебе рассказывал, у него была когда-то лавчонка… — Характерной особенностью эпохи стало то, что все разговоры сводились к воспоминаниям о далеком прошлом.

— Ладно, я пошел; продолжай свой обход, — сказал Чарли, но Седая Борода схватил его за руку. Выше по течению послышался звук, который отличался от шума реки.

Седая Борода спустился к самой воде. По реке плыл какой-то предмет, но ветви деревьев не позволяли его разглядеть. Седая Борода побежал к каменному мосту, Чарли быстрым шагом последовал за ним.

С высоты моста просматривалась значительная часть реки. Они сразу увидели тяжелое нескладное судно не более чем в восьмидесяти ярдах. Судя по всему, прежде оно было оснащено настоящим двигателем, но теперь его приводили в движение с помощью весел и шеста несколько седобородых людей, а на мачте вяло висел парус. Седая Борода достал из внутреннего кармана свисток и дважды длинно свистнул. Потом он кивнул Чарли и поспешил к водяной мельнице, где жил Джим Большой Крот.

Седая Борода только подошел к его жилищу, а Крот уже открывал дверь. Старость еще не лишила природной свирепости этого невысокого коренастого человека с широким грозным лицом и спутанными седыми волосами, которые не только покрывали череп, но и высовывались из ушей. Казалось, он изучал гостя как глазами, так и ноздрями.

— Что тут за шум, Седая Борода? — спросил он.

Седая Борода объяснил. Крот быстро вышел, застегивая свою древнюю армейскую шинель. За его спиной показался майор Траутер, он сильно хромал и опирался на палку. Едва показавшись, он сразу начал выкрикивать приказы высоким пронзительным голосом. Люди еще не разошлись после ложной тревоги. И теперь все, мужчины и женщины, расторопно, хотя и неуклюже, выстраивались в боевой порядок.

Население Спаркота, собранное вместе, имело вид диковинного существа. Люди мастерили себе одежду из самых разнообразных материалов. Ковры шли на пальто, занавески — на юбки. Некоторые мужчины носили нелепые жилеты из неумело выделанных лисьих шкур; женщины иногда облачались в рваные шинели. Несмотря на такую пестроту, толпа казалась бесцветной, и никто особенно не выделялся на фоне серого пейзажа. Впалые щеки и седые волосы всех обитателей подчеркивали унылое однообразие этого зрелища.

Многие зашлись от кашля, глотнув холодного зимнего воздуха. Многие не могли распрямить спину или хромали. В Спаркоте гнездились всевозможные болезни: артрит, радикулит, ревматизм, катаракта, пневмония, грипп, атеросклероз, гастрит. Постоянно слышались жалобы на легкие, печень, спину, голову, и по вечерам больше всего говорили о погоде и зубной боли. И тем не менее сельчане довольно живо отозвались на звук свистка.

Седая Борода заметил это с удовлетворением, хотя еще не знал, насколько оправданна тревога. Прежде он помогал Траутеру в устройстве обороны, но потом Крот и его помощник предпочли обходиться без помощи Седой Бороды.

Два длинных свистка означали угрозу со стороны реки. Путешественники теперь, как правило, были мирными (и платили пошлину, прежде чем миновать спаркотский мост). Однако пять или шесть лет назад — немногие из сельчан забыли тот день — на поселок напал речной пират, вооруженный огнеметом. Огнеметы стали большой редкостью; вместе с пулеметами, бензином и патронами они в основном остались в прошлом столетии — принадлежали другому миру. Но все, что прибывало по воде, вызывало опасения.

Странное судно не успело достичь моста, когда на берегу уже собрались основательно вооруженные жители Спаркота; у многих из них были даже самодельные луки и стрелы. Сельчане укрылись среди руин и приготовились защищаться или нападать; дряхлые сердца забились поживее.

Судно двигалось под углом к течению; команда состояла явно не из настоящих моряков. Похоже, гребцы не только заботились о продвижении вперед, но и старались не перевернуть свой корабль. И то и другое давалось им с трудом.

Конечно, нелегко было управлять с помощью весел ржавым прогулочным катером длиной в тридцать футов, тем более что на борту находилось больше десяти человек со своими вещами. Но задачу команды усложнял буйный северный олень на корме, которого с трудом удерживали четыре человека.

И хотя олень был комолым — как и все другие олени, ввезенные в страну по указу последнего авторитарного правительства лет двадцать назад, — однако обладал достаточной силой, чтобы сокрушить корабельную надстройку и покалечить людей. Северные олени ценились больше, чем люди, поскольку давали молоко и мясо там, где не хватало коров, и служили прекрасными вьючными животными; люди же могли только стареть.

Наконец один из членов команды, который стоял на носу корабля и вел наблюдение, заметил воинство Спаркота на берегу и известил остальных об опасности. Впередсмотрящим оказалась высокая смуглая женщина, худощавая и весьма суровая на вид; ее черные, очевидно, крашеные волосы были подвязаны шарфом. После ее оклика гребцы с видимым удовольствием оставили в покое свои весла. Кто-то извлек из-под груды тряпок на палубе белый флаг и протянул его женщине. Она помахала флагом и обратилась к людям на берегу.