Сеансы одновременного чтения - [7]

есть ли сходство между библиотекой и ботаническим садом, как вернуть блеск воспоминаниям,

что можно увидеть в глазах внимательного читателя, как образуется простое будущее время от глагола «быть»,

без всякого сожаления, где все еще есть кунжутное масло и настоящий барбанац,

где находится самый большой торговый центр на Балканах, что произошло с ординарцем короля Петра Второго,

чего только нет в подушке у девушки, а также о багаже, достойном трансатлантического плавания

4

Бросив беглый взгляд на самое начало только что раскрытой книги, Елена тут же почувствовала, что читать ей не хочется. Может быть, отказаться, сославшись на слабость или что-нибудь подобное? Вот, например, разве то, что у нее засосало под ложечкой, не начало той самой тошноты? И давно знакомое головокружение дает о себе знать, а ладони снова стали влажными…

Однако, глянув со стороны на госпожу Наталию Димитриевич, девушка тут же отбросила все возможные отговорки. Глаза старой дамы за необычно сильными стеклами очков почти не мигали, она с трудом дожидалась момента, когда чай будет выпит и они отправятся в путь. Сначала вместе, как это уже много раз бывало раньше, а потом каждая сама за собственной судьбой.

— Пейте, пейте, вам это просто необходимо в такой холод, — приговаривала госпожа Наталия над чашкой, и ей, судя по всему, пришлось долго собираться с силами, чтобы произвести на свет этот шепот.

Действительно, было прохладно. Вот-вот должна была наступить полночь. В центральной части пятистворчатого окна, разделенного переплетом на множество мелких квадратов, в его правом верхнем поле, одном из сорока пяти, за которыми виднелся чернильно-черный свод белградского неба, на стекле был мелом нарисован кружок, обозначавший место, на котором в полнолуние стояла Луна, а на другом поле крестик отмечал положение Полярной звезды, которая была бы видна, если бы не набежавшие ноябрьские облака. В дождливой столичной ночи иногда раздавались шлепающие шаги запоздалых прохожих да громыхание автомобилей, спешивших еще до того, как события произойдут, развезти по городу завтрашние выпуски газет, а потом под дробный звук капель снова слышалось лишь неумолимое потрескивание кобальтового чайного сервиза, разрисованного золотыми созвездиями.

Елена оглядела комнату. Все готово. С того момента, как она вернулась из Национальной библиотеки, где по понедельникам учила английский, и госпожа Наталия, даже не дождавшись, пока девушка снимет мокрую шляпку колоколом, сообщила ей о своем окончательном решении уехать, компаньонка принялась за сборы и за все это время даже ни разу не присела. Так много было дел. Все лампы в комнате погашены, за исключением той, что была рядом с ними. Очень удобный при чтении пергаментный абажур смягчал все острые края, попадавшие в круг его света. Белая ткань наброшена на стулья. Оказалось, что в комодах и шкафах нашлось ровно столько простыней, сколько требовалось, чтобы накрыть всю мебель. Все рюмки и бокалы в буфете перевернуты вверх дном, чтобы в них не собиралась пыль. Граммофон накрыт крышкой, а все пластинки протерты и после этого вставлены каждая в свой конверт. Вода в вазе с яркими оранжевыми осенними цветами только что заменена, ни у одной из них не хватило духа выбросить еще совсем свежий букет…

Вокруг повсюду стоял самый нужный багаж. И даже более того. Большая шкатулка, три солидных сундука, шесть чемоданов и дюжина круглых шляпных коробок, каждая с наклейкой или вытисненной монограммой хозяйки. По части багажа старая дама и раньше не знала меры, но сейчас превзошла даже самое себя. Охваченная дорожной лихорадкой, она поминутно вспоминала, что надо бы взять еще то или другое. Успокоилась она немногим менее часа назад, когда удалось найти место и для противомоскитной сетки. Багаж девушки состоял всего лишь из небольшого разноцветного рюкзачка с самыми необходимыми вещами. Теперь следовало выпить жасминового чая, и можно отправляться. Потому что больше делать здесь было нечего.

— Надо, наверное, проверить, хорошо ли я закрыла входную дверь, — вспомнила Елена хоть что-то, что могло бы пусть ненадолго, но оттянуть начало конца.

Раньше госпожа Наталия никогда не упускала случая проверить, закрыта ли дверь на цепочку, повернут ли дважды ключ в замке, хорошо ли завернуты водопроводные краны, опущены ли жалюзи в других комнатах… Но на этот раз казалось, что ей не до этих обычных мер предосторожности. Несмотря на то, что ждала она уже полстолетия, сейчас ей хотелось отправиться в путь как можно скорее.

— Ну, хорошо, хорошо, только не мешкайте, боюсь, как бы мне не опоздать, если задержусь еще где-то… — сказала она встревоженным тоном, а так как из-за болезни говорила она с трудом и через каждые пять-шесть слов фраза застревала у нее в горле, Наталия Димитриевич поспешила отпить глоток чая.

5

Вчера исполнился год с момента появления Елены. Ровно год с тех пор, как она поселилась в этом доме, совершенно ничем не отличавшемся от других домов на улице Пальмотича. Стоящие поперек тротуара автомобили. Два ряда платанов с огромными болезненными наростами на стволах у самых корней. Пять. Семь. Девять. Рядок заспанных городских голубей, сидящих на безопасной высоте под самой крышей. Любопытные воробьи на треугольных каменных сводах над окнами и на железных карнизах. Пара заблудившихся дрожащих дроздов в раскрытой пасти одной из восьми преданных львиных голов, украшающих фасад работы известного скульптора Франи Валдмана. Балконы, похожие на забытые в воздухе опустевшие до весны исполинские гнезда. Белградские архитекторы начала века: Несторович, Андра Стеванович, Димитрие Лека, Александр Бугарский, Савич, Бекер, Антонович, Константин Йованович, Драгиша Брашован — все они словно состязались в том, кто из них множеством выступов на фасадах своих зданий полнее удовлетворит потребности птиц.