Сделка Райнемана - [199]

Поскольку нужное ему направление – северо-северо-восток.

Ведь только там его ожидает спасение!

Он падал, спотыкаясь о камни и корни, и снова бежал. Продираясь сквозь кустарник, выбрасывая вперед руки, чтобы раздвигать ветки, преграждавшие путь. Левое плечо у него онемело.

Опасность погибнуть от рук охранников была еще велика. Однако до заветной автомагистрали оставалось уже совсем немного.

Издали не слышалось больше выстрелов. Тишину нарушали только гул погруженного во тьму ночного леса и ритмичное биение сердца в его груди. Поскольку сражение у конюшни прекратилось, охранники Райнемана могли теперь преспокойно кинуться за ним в погоню.

Дэвид потерял кровь, но сколько, этого не смог бы сказать. Зато он твердо знал, что его глаза все более и более уставали. Так же, как и тело. Тяжелые толстые ветви то и дело вставали у него на пути, из земли торчали цеплявшиеся за ноги корни деревьев. А тут еще бесконечные подъемы и спуски. Ему приходилось перебираться через глубокие лощины, не имея при себе ни веревок, ни другого, используемого в подобных ситуациях снаряжения. Ноги подгибались, но он, не обращая на это внимания, заставлял себя упорно идти намеченным маршрутом.

И вот наконец Дэвид увидел ее, внешнюю ограду поместья! Ограду, к которой он так стремился!

Она протянулась у подножия невысокого холма, между деревьями.

Он кинулся к ней. Споткнувшись, хватался руками за землю и, поднявшись, вновь принуждал себя бежать вперед, к подножию холма.

Да и как же иначе? Он ведь здесь, она же – там.

Он – это он, Дэвид Сполдинг.

А она – заветная ограда.

Он помнил, что дотрагиваться до нее нельзя. Хотя кто знает...

Подняв с земли сухую ветку, он швырнул ее на проволочную сетку.

Посыпались искры, и послышался статический треск. Дотронуться до ограды было бы равносильно самоубийству.

Дэвид стал присматриваться к деревьям. Пот, стекавший с головы и со лба, застилал ему глаза, и поэтому все, что он видел, представлялось ему в виде каких-то расплывчатых туманных пятен. Однако он не терял надежды найти нужное ему дерево.

Дерево, которое могло бы помочь ему осуществить его план.

Он имел все основания сомневаться в достоверности образов, запечатлеваемых его взором: ночной мрак вкупе с лунным светом проделывал настоящие фокусы с листвою и ветвями, подменяя реальную субстанцию тенями.

К глубокому огорчению Дэвида, деревья, которые он осматривал, не имели ветвей. Не имели ветвей! Ветвей, которые нависали бы над оградой, одно прикосновение к коей несло с собою смерть! Райнеман распорядился срубить все ветви с деревьев, подступавших к высокой сетчатой ограде с той и с другой стороны!

Сполдинг, собрав последние силы, побежал в северном направлении. До реки оставалось что-то около мили. Но это – предположительно.

Возможно, он смог бы удрать отсюда, переплыв через реку.

Впрочем, это не лучший выход. На то, чтобы спуститься к реке по отгороженному от лошадей крутому склону, а затем переправиться на тот берег, уйдет уйма времени. Времени, в котором он отчаянно нуждался. К тому же Райнеман почти наверняка выставил свою охрану на обеих берегах реки.

И тут он увидел то, что искал.

Хотя поначалу и не был в этом уверен.

Сполдинг заметил на стоявшем неподалеку дереве голый сук, возвышавшийся над проволочным ограждением на несколько футов и примерно на столько же недостающий до линии ограды. И без того толстый, он приобретал у ствола форму самого настоящего нарост", широченного и громоздкого. По-видимому, трудившийся тут рабочий, порядком уже устав, спилил лишь самый конец этой ветви и, решив не возиться больше с суком, способным доставить ему немало хлопот, убрал цепную пилу, оставив все как есть. И его не следует особо осуждать за это: сук находился слишком высоко над землей и слишком далеко от ограды, чтобы кто-то смог воспользоваться им в своих целях.

Но Сполдинг знал, что этот сук предоставлял ему последний шанс. Один-единственный, который еще оставался у него. И этот факт стал особенно ясен ему, когда он услышал вдали приближавшиеся к нему крики людей и собачий лай.

Он вытащил из-за пояса один из «люгеров» и зашвырнул его за ограду: с него достаточно было и одного выступающего из-за пояса барабана.

Ему пришлось прыгнуть дважды, прежде чем он смог зацепиться за нависавшую над землей шишковатую ветвь. Добившись наконец своего, он обхватил ногами толстый ствол и, подтянувшись, ухватился правой рукой за следующую ветку. Таким вот образом, преодолевая острую боль в раненой руке и животе, Дэвид взбирался все выше и выше.

Наконец подпиленный сук оказался прямо над ним.

Сполдинг уперся краями подошв в ствол дерева и начал тереть ими, чтобы проделать в коре хоть какие-то углубления, которые могли бы служить опорой для ног. Затем, вытянув шею и прижав подбородок к шероховатому стволу, вскинул наверх обе руки. Перекинув левую через сук, он тут же ухватился за него правой рукой и, крепко держась за подпиленную ветвь, подтянулся и перебросил через нее правую ногу. Прижимаясь спиной к стволу дерева, он сидел теперь на суку.

Он сумел осуществить то, что хотел. Точнее, часть того, что задумал.