Сделка леди Ромэйн - [86]

Джеймс уже должен быть дома!

Ромэйн с тревогой вздохнула, выглянув в окно и не разглядев за дождевой завесой даже очертаний домов, образующих площадь. Джеймс сказал, что вернется домой еще до полудня. Уже стемнело. Если они поженятся по-настоящему, ей предстоит именно такая жизнь.

В горле у Ромэйн застрял комок. Пошел второй день, как она была настоящей женой Джеймса, но брак их оставался пока фиктивным.

Ромэйн услышала дедушкины шаги и отошла от окна. Взглянув на герцога, она увидела саркастическую улыбку на старческом лице.

— Прелестная картинка, — холодно заметил старик. — Добропорядочная жена ожидает возвращения мужа.

— Дедушка, в твоем сарказме нет необходимости. Я прекрасно знаю, ты надеешься, что Джеймс в ближайшие дни навсегда покинет нас.

Герцог опустился в кресло и сложил на коленях венозные руки.

— Я не желаю твоему мужу ничего плохого.

— Нет конечно, но я знаю, что ты хочешь избавиться от него.

— Он не тот человек, за которого я хотел бы выдать тебя замуж.

— Я тоже не собиралась выходить за него. — Ромэйн улыбнулась и опустилась на одно колено рядом с дедом. — Но, дедушка, я люблю его.

Герцог впился пальцами в подлокотник:

— Я думал, ты мудрее, чем твоя тетка, которая не желала внять голосу разума и вышла замуж против моей воли.

— И каждый день она сожалела об этом необдуманном поступке.

— Откуда ты знаешь?

Ромэйн накрыла ладошкой его руку и улыбнулась:

— Тетушка Стелла разделяет твою неприязнь к Брэдли. Когда она узнала, что он ухаживает за мной, она послала мне письмо с предупреждением не иметь с ним ничего общего.

— Неужели мы со Стеллой в чем-то сошлись во мнениях? — Старик потер подбородок. — Может статься, я пошлю за ней. — Помолчав еще, он добавил: — Слишком много времени прошло с тех пор, как мы в последний раз думали одинаково.

— Это будет замечательно: вы объединитесь и вместе будете бранить меня за недостаток благоразумия.

— В отношении Монткрифа? Ты уже выкинула его из головы?

— Я люблю Джеймса, — снова прошептала Ромэйн.

Тяжело вздохнув, герцог ответил:

— Я был бы неискренен с тобой, сказав, что это то решение, на которое я надеялся.

— Почему тебе не нравится Джеймс? Он так похож на тебя! Он упрямый и сварливый, как ты, а я люблю вас обоих.

— Я дурно отношусь к происходящему не потому, что я недолюбливаю его лично, а потому, что ты снова признаешься в любви к человеку, которого совсем не знаешь.

— Я хорошо знаю Джеймса.

— Неужели? — герцог дружески потрепал Ромэйн по руке, но спросил сухо и настороженно: — Чем он занимался до того, как ты наткнулась на него во время снежной бури?

— Он охотился.

Старик недовольно хмыкнул:

— Это не то, о чем я спрашиваю. Где он был до того, как объявился в этой забытой Богом шотландской деревне? Чем он занимался?

Ромэйн села на корточки. Когда-то и ее беспокоило неведение, но, не получив от Джеймса удовлетворительных ответов, она перестала его расспрашивать.

— Я не знаю, но какое это имеет значение?

— Чем он будет заниматься после того, как вы уедете из Лондона? Куда он повезет тебя?

— Я не знаю, — повторила Ромэйн. Такой поворот в их беседе заставил ее нервничать. — Может, если ты пригласишь тетю Стеллу в холл, мы заедем туда. Мне бы хотелось с ней повидаться.

— Даже несмотря на то, что однажды она лишит тебя Вестхэмптон-холла?

Ромэйн прикусила губку. Конечно, она не хотела, чтобы кто-то еще считал Вестхэмптон-холл своим домом, но спокойно заметила:

— Я все понимаю, дедушка. Я понимаю это с тех пор, как выросла настолько, что мне стало известно о твоем завещании.

— Дитя мое, я позаботился о том, чтобы ты была обеспечена и ни в чем не нуждалась, так что тебе не следует расстраиваться. — Он потрепал внучку по щеке: — Улыбнись, Ромэйн. Поверь своему деду, что в будущем ты не будешь обездолена.

Ромэйн попыталась улыбнуться. На этом их беседа завершилась.

Ромэйн решила, что будет наблюдать за улицей из своей спальни, чтобы ей никто не мешал.

Открыв дверь в комнату, она обнаружила, что слуги еще не заходили к ней, чтобы вынести воду и прибрать в комнате после ароматизированной ванны, которую она приняла уже час назад.

Волшебство близости с Джеймсом совершенно ослепило ее. Дедушка не может понять ее, потому что не знает, что Джеймс вовсе не бедный шотландский провинциал. Но на вопросы, которые задал дед, у нее не было ответа. Ничего не изменилось. Джеймс скоро отправится на службу и оставит ее, и она больше никогда его не увидит.

Слезы застилали ей глаза. Ромэйн откинула портьеру и выглянула в окно. В эту непогоду площадь выглядела такой же пустынной, как болота, простиравшиеся за Вестхэмптон-холлом.

Дверь открылась, и Ромэйн быстрым движением вытерла слезы. Девушка не хотела, чтобы Грэндж, которая пришла, очевидно, проследить, вынесли ли воду из комнаты, видела ее печаль. Но вместо голоса Грэндж она услышала:

— Черт подери! Ромэйн, разве я не просил держаться подальше от окон? Неужели у тебя разума не больше, чем у гусыни?

Девушка круто развернулась и увидела рассерженное лицо Джеймса.

Она хотела было вспылить, но осеклась: сюртук его был порван, на левой щеке красовался кровоподтек. Ромэйн сделала шаг навстречу мужу и остановилась в ужасе: