Сделка - [4]

Репутация «стукача», сдавшего комиссии с неясными полномочиями дюжину знакомых, муссировалась в прессе по поводу и без повода. Художник творит, не обращая внимания на злобных собак, кусающих его за ноги. Художник творит, но он не живет в пустоте. Все пятидесятые годы прошли для Казана именно на такой ноте.

1956 год, новый фильм — новый скандал. Теперь уже со стороны клериков. «Куколка», по пьесе Теннесси Уильямса, оказалась для провинциальной, туповатой, мещанской, ханжеской Америки словно кость в горле. На Казана со всех сторон набросились церковники, им вторила националистически настроенная пресса. Именно в те времена, когда за твист и рок-н-ролл кое-где папы били ремнем сыновей, а мамы давали пощечины дочерям, вовсю свирепствовал ку-клукс-клан. Америка была совсем другой.

Фильм ругали за эротику, хотя, если глядеть на него нынешними глазами — он непорочно чист. И снова проблема, снова вынос на суд кинозрителей животрепещущей проблемы морали и свободы личности.

1957 год — «Лицо в толпе», сценарий Бада Шульберга — еще один мотив, не освещенный дотоле никем. Еще одна проблема сытой и пахнущей жвачкой Америки — управлять безголовым большинством потребителей может и простой человек «от сохи», надо только быть посмелее и понахальнее, надо быть яростным в желании выделиться, и тогда «лицо в толпе» засветится узнаваемостью кинозвезды.

После этого фильма у Казана начались серьезные проблемы и со студиями, и с прокатом. Казан стал снимать реже, следующий его фильм вышел на экраны только через четыре года и никакого ажиотажа уже не вызвал.

«Дикая река», 1960 год, рассказывала историю пожилой женщины, не желающей отдавать свою землю у реки под строительство электростанции. Мелодрама, насыщенная вянувшим мастерством, — так охарактеризовали фильм. На следующий год Казан выпускает еще один фильм, в котором дебютирует Уоррен Битти и продолжает кинокарьеру Натали Вуд, — «Блеск в траве». Как отмечал один из самых умных и едких критиков того времени Эндрью Саррис: «Ярость Казана всегда кажется более дикой, чем сбалансированной, более манерной, чем осмысленной. Истерия — даже в паузах и молчании, а тонкая линия между страстью и невротическими припадками всегда сходит на нет!»

Казан же, затюканный прессой и телевидением, начал делать странные заявления, окончательно бросил театр, сказав, что разочаровался в нем, и занялся литературной деятельностью. Волна энергии, побуждавшая его к творчеству, казалось, сходила на нет. Он стал усиленно вспоминать свою жизнь.

В романе «Америка, Америка», 1963 год. Казан рассказал историю появления в США своего дяди (о нем есть горькие страницы и в «Сделке»), еще молодого человека, полного сил и желаний пробиться в страну «мечты» и «неограниченных возможностей». Но сюжет был перенасыщен философскими пассажами, уводами в сторону, воспоминаниями и, в итоге, остался «кашей». Фильм, снятый по роману, так и не стал событием, он был неясен и раздражал.

Все его дальнейшие фильмы не сыграли большой роли в его судьбе.

Фильм Казана «Последний магнат», по неоконченному роману Фицджеральда и сценарию Гарольда Пинтера, тоже был неудачен. В нем сыграл, тогда еще молодой, Роберт де Ниро. Сам фильм как бы выдавал усталость Казана в режиссуре, да и в жизни в целом.

Роман «Сделка» вышел в 1967 году. Он мгновенно стал бестселлером и держался на первом месте по продажам в течение тридцати недель. Казан не замедлил воспользоваться успехом книги и в 1968 году поставил фильм по роману, взяв на главные роли Кирка Дугласа и Фэй Данауэй. Но фильм, увы, явно проиграл книге и ныне считается худшим из всех его картин. Критика писала: «…Казан, вероятно, убежден, что люди не услышат, пока на них не закричат, и, поскольку он хочет быть услышанным, то кричит. Он путает надрыв голоса с собственно тем, что произносится».

Сюжет романа можно передать буквально несколькими фразами: жил человек, была у него семья, он встретил другую женщину, полюбил ее, бросил свою семью и стал жить с ней. Вот, собственно, и все. Но за этими несколькими фразами — драма человека, только к поздней зрелости осознавшего, на что он потратил свою жизнь и стоит ли ее, такую, продолжать дальше. Интрига книги лежит не в хитросплетениях событий и замысловатости сюжета, а в попытке человека «приподнять себя над суетой» и непредвзято и критично взглянуть на окружающий мир. Вопросы, поднимаемые книгой, так и остаются без ответа: было бы наивно полагать, что на такие сложные вопросы можно найти простые ответы — любой ответ неверен, любой — субъективен, и шаги главного героя тоже спорны, как и всё, что делается в этом мире. Но роман интересен другим: тонким психологизмом и яркой самобытностью автора; такие глубины душевных переживаний, которые он описал и которые знакомы многим, если не всем, в литературе можно встретить крайне редко. Прекрасные и точные метафоры, мастерство диалогов, тонкая ниточка повествования, по мере удаления от начала к концу обрастающая деталями атмосферы Америки 20-х, 30-х, затем 50-х годов, передающая донельзя четко и представимо самые разные стороны жизни, — все это удивительно гармонично складывается в мозаику бытия, чтобы «набухшая» от подробностей, она плавно перешла в «хеппи-энд» чисто казановского масштаба, оставив громадный знак вопроса.