Сделай погромче - [17]
Именно в этот странный период моей жизни у меня начались постоянные свирепые эрекции без особой причины — иногда прямо на уроке или в школьном коридоре, — и они были столь болезненными, что мне приходилось сразу бежать в уборную и мастурбировать, иначе у меня дико болел живот. Я не шучу. Включить меня могло что угодно. Я мастурбировал без причины, думая о ком угодно, о любой виденной мной когда-либо девчонке. Однажды после уроков я смотрел «Звездный путь», и как только на экране появилась какая-то инопланетянка с голубой кожей и в облегающих брючках, мне пришлось пойти спустить. Это начинало надоедать. Если урок вела учительница — любая, тощая, жирная, красивая, страшная, — у меня вставал, даже когда она просто ко мне обращалась. Если бы она сказала: «Ну и что ты думаешь, Брайан?», я бы наверняка ответил: «Я думаю, у меня стоит, так что мне придется выйти и поработать над этим». Хуже всего было на математике, где я сидел прямо рядом со столом миссис Дэниэлз. Однажды на уроке она разлила свои духи — «Белая фантазия», — и мне пришлось выбежать из класса прямо во время теста, который я в результате провалил, потому что кончил практически в штаны.
Единственное, от чего я тогда кончал романтически, это от кабельного телевидения, в смысле, специального канала после полуночи по пятницам, где показывали все это софт-порно, типа «Эммануэль 6» и «Эммануэль 8», или «Любовник леди Чаттерлей», всю эту скучную дребедень. Купить какой-нибудь порно-журнал мне не хватало смелости, так что в моем распоряжении были только кабельное телевидение и мамины модные журналы, типа «Космо», на которых, если я был недостаточно аккуратен, оставался подозрительный сгиб.
И еще был этот парень из «Эвергрин-видео» в нескольких кварталах от моего дома, который позволял мне брать в прокат ужастики с пометкой «от восемнадцати». Он был толстый, с сальным белым лбом и большими коричневыми очками, и кажется, он всегда ел, когда я входил. «Как эта «Резня на вечеринке»?» — спрашивал я, держа в руках коробку от кассеты, всю в кровавых пятнах и фотографиях прекрасных студенток в розовом белье, зашедшихся в крике.
— Эта так себе, — говорил он, облизывая пальцы после какого-нибудь жареного цыпленка. — Вот та, что рядом, «Королева мертвых», вот там есть немного фронтальной обнаженки. Девчоночка в сцене в душе — пальчики оближешь. У меня чуть замедленная перемотка на ней не сгорела.
— А вот это? — спросил я, указывая на копию «Проклятия доктора Фэнга».
— Это почти настоящее порно.
— Правда? — сказал я и понес кассету к кассе.
В этом фильме, как полагаю, испанском, с английскими субтитрами, доктор Фэнг — ученый в очках с толстыми стеклами, азиатской бородкой и в белом лабораторном халате, и он изобретает такой луч, который заставляет девушек заниматься с ним сексом. Я чуть не взорвался в первые же десять минут, серьезно.
В общем, в школе примерно в это время я стал подписывать все свои контрольные работы «Доктор Фэнг», и, поскольку я еще ни разу в жизни не трахался, я думал, может, это придаст мне какую-то индивидуальность. Знаете, я думал, вот чего мне не хватает — яркой индивидуальности. Я попросил Гретхен и Ким называть меня доктором Фэнгом, и они только рассмеялись. И все же, по-моему, я стал представлять себя эдаким злодеем, который может заставить женщин влюбиться в себя, но мгновенно, как тот парень из подросткового фильма «Чарльз в ответе», где он типа моргнет и — опа! лифчики расстегнуты. Я представлял, что знаю некое слово, тайную фразу, вроде «Сезам!» или «Активировать!», и я типа прошепчу ее, и женщины, вроде тех, на которых я влюбленно смотрел в секции плакатов в отделе подарков в торговом центре, все загорелые, все в желтых открытых купальниках, вдруг перестанут принимать свои пенные ванны или мыть свои вишневые «ламборджини» или что там они еще делают, и превратятся в моих беспомощных сексуальных рабынь, исполняя самые безумные мои желания, которые представляли бы собой все виды петтинга, поскольку это все, чем мне довелось заниматься. Гретхен, казалось, и понятия не имела, что интересовала меня, и вообще говорить могла только о Тони Дегане. Я не представлял, как составить для нее коллекцию песен, которая, типа, очаровала бы ее, так что я решил отложить приглашение на выпускной вечер и стал ждать, не очарует ли моя персона сердца еще пары-тройки ни о чем не подозревающих дам.
На занятиях школьного оркестра, которые, как я говорил, оказывались для меня всего лишь еще одним поводом для смущения, были только эти нескладные девчонки из Макколи. Еще там были совершенно заторможенные музыканты. Но среди всех этих ужасающих бифокально-очковых типов нашлась одна девушка, совершенно прекрасная: Сьюзи Ли Силер. Притворяясь, что играю на ксилофоне, я сидел позади Сьюзи Ли Силер — кларнет, брюнетка, высокая, очень высокая, и в свои семнадцать уже прекрасно осведомленная в вопросах секса, что можно было вывести из того, что домой она не ходила пешком, а ездила на пассажирском сиденье какого-нибудь проржавевшего «камаро» или «файерберда», положив ноги на приборную панель —
«…Это было настоящее чудо. В этой глубокой, никому не известной пещере почему-то хватало воздуха, чтобы дышать без шлема, и там были звери и птицы, цветы и травы, и весь мир поражал буйством красок — мир, точно такой же, каким он описан в первой книге Библии. Держась за руки, дети долго стояли посреди этого великолепия…».
Едва вступивший в пору юности мальчик-детектив Билли Арго переносит тяжелейший нервный срыв, узнав, что его любимая сестра и партнер по раскрытию преступлений покончила с собой. После десяти лет в больнице для душевнобольных, уже тридцатилетним он возвращается в мир нормальных людей и обнаруживает, что он полон невообразимых странностей. Здания офисов исчезают безо всякой на то причины, животные предстают перед ним без голов, а городскими автобусами управляют жестокие злодеи, следуя своим неведомым гнусным планам.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
На улице встретились двое – Баби и Стэп. Баби – отличница, девушки ее круга носят Onyx и говорят о последних веяниях моды. Стэп – парень из уличной банды, днем он сидит с дружками в баре или жмет гири в спортзале, а вечерами носится по городу на мотоцикле или гоняет шары в бильярдной. Они из разных миров, но они полюбили друг друга. Теперь Баби не узнают даже родители, а Стэп внезапно открывает в себе качества, которые совсем не вяжутся с образом грубого мачо…