Сделай что сможешь 2 - [81]
За чаем обсудили планы совместных развлечений на праздничные дни. Ростовцев предложил сходить на водевиль: известный французский комик господин Сент Фуа будет дебютировать на Михайловской французской сцене в начале следующей недели. Все согласились с этим предложением - надо взглянуть на современную французскую комедию. А мне так ещё и сравнить её с тем, что я видел в веке двадцать первом. Вяземский вычитал в газете, что в Императорской академии художеств открывается выставка картин профессора Айвазовского. Опять все пожелали её посетить.
Так и провели мы этот вечерок, строя планы и делясь весёлыми историями. Мне, кстати, особенно понравился один рассказ поручика. Он сначала поведал нам, как два года назад ездил в Японию. Описал суровую жизнь тамошнего населения и их довольно жёсткие нравы. А после, для контраста, зачитал статью из питерской газеты "Новое время" - её прислал побывавший в Японии европейский путешественник. Так вот, в ней автор упрекает японцев за распутство и хождение мужчин в женских одеждах. Надо понимать, это он о японских кимоно так отозвался. А дальше, писака делает "логический" вывод из увиденного: японцы "женоподобны во всех отношениях", а Япония вообще "дом терпимости Китая".
Ох как сильно развеселили меня эти дилетанские выводы! Я-то знаю: пройдёт совсем немного времени, и "дом терпимости" начнёт гонять китайцев и в хвост и в гриву. Даже Вяземский, прожив в Японии не более двух месяцев, понимает, что у страны восходящего солнца большое будущее.
Ну, ничего не поделаешь, люди не меняются. Что в будущем, что сейчас горе-корреспонденты всегда находятся.
В субботу я пришёл к Путиловым к обеду. И Николай Иванович, и Екатерина Ивановна встретили меня радушно. Если не считать прислугу, то они находились дома одни, и это порадовало, ведь Александр Патрушев был знаком с Екатериной Ивановной, а я, естественно, нет. Присутствуй здесь ещё женщины, мог бы возникнуть неприятный момент во время взаимных приветствий. Нехорошо получилось бы, не узнай я хозяйку дома. Меня сразу же усадили за обеденный стол, и, пока служанка его накрывала, я был буквально засыпан самыми разнообразными вопросами. Как здоровье, как доехал, какие планы, собираюсь ли в ближайшее время поехать в родовое имение проведать тёток, и вообще кто этот граф Ростовцев, у которого проживаю, и не хочу ли я переехать к ним?
Пришлось обстоятельно обо всём рассказывать, хорошо хоть потом поесть дали нормально, не особо отвлекая. Но за чаем дружеский "допрос" опять продолжился. Тут уж и про жизнь в Красноярске разговор зашёл, и про старшего Патрушева вспомнили. Как мог, изобразил скорбную физиономию. О кончине "отца" говорил кратко. Я, правда, и знал-то лишь о том, что он угорел якобы по недосмотру крестьян, присматривающих за домом (на самом деле городничий Канска подозревал в этом купца Потешко).
После рассказа Путиловы выразили мне искренние соболезнования. Печаль в глазах обоих читалась не шуточная. Екатерина Васильевна даже подошла, встала рядом и минуты две по голове меня гладила. Блин, на душе так гадко стало, что и словами не передать. Такого сердечного сопереживания я встретить не ожидал. Совесть укорила: нельзя втираться в доверие за счёт сочувствия к тому, кем ты, по сути, не являешься. Чёрт...
А что делать? Цель оправдывает средства!? Хм... Сейчас, наверно, да. Остаётся только надеяться, что и сам я смогу отплатить этим людям соразмерной любовью и помощью.
Чтобы развеять повисшее в гостиной тягостное молчание, я встал и сходил в прихожую. У меня там был оставлен саквояж с кое-какими вещичками для хозяев.
- Николай Иванович, Екатерина Васильевна, разрешите преподнести вам рождественские подарки, а заодно похвастать своими достижениями.
Я поставил саквояж на стол. Видно, Путилову тоже захотелось скрасить неприятное впечатление от моего рассказа, и он, вскочив, наигранно весело воскликнул:
- Ну-ка, ну-ка! Ты что-то сделал собственными руками?
- Вы совершенно правы. Екатерина Васильевна, я не так давно сдал экзамен на звание подмастерья ювелира. Без ложной скромности могу признать: у меня иногда получаются хорошие вещи. Примите в знак признательности за вашу доброту этот браслет.
Ха... а знатно я удивил хозяев! Челюсти у них на пол, разумеется, не упали, но изумление читалось на лицах обоих. Николай Иванович даже взял браслет из рук жены и чуть ли не носом по нему водил, изучая. Потом отдал его и заявил:
- Александр, у вас талант.
- Да-да, Александр у вас, несомненно, талант! - поддержала его Екатерина Васильевна. - Очень красивый браслет.
- А знаешь, дорогая, у меня такое чувство, что Александр нас сейчас ещё раз удивит.
Я молча достал из саквояжа нож в ножнах и, подавая его Путилову, наполовину выдвинул. Булатный узор клинка сразу привлёк его внимание.
- Любопытно, любопытно. Сам ковал?
Николай Иванович с прищуром посмотрел на меня.
- Сам. Это вещи, которые от и до сделал я. И вот это тоже. Примите заодно как рекламу моих достижений.
На стол легла коробка с револьвером.
- Конструкция моя. Сталь сварена на моём заводе. И поверьте, сталь прекрасная. Ну и выточено всё на станках моего производства.
Сознание немолодого предпринимателя, инженера нашего времени, попадает в тело крестьянского паренька, живущего в Сибири середины девятнадцатого века. Суровое время, суровые условия жизни. Нужно выжить и обеспечить дальнейшее достойное существование себе и близким. В этом нашему герою помогут сестра Машка и знахарка Софья Марковна, которая приютила и вылечила его.
Продолжение приключений человека нашего времени, сознание которого по каким-то неведомым причинам переместилось в тело крестьянского паренька из девятнадцатого века. Он уже неплохо устроился в Сибири, но его манит столица Российской империи. Там больше возможностей для реализации своих замыслов и есть шанс повлиять на будущее развитие страны. Р.S. Это рассказ от первого лица. Своего рода летопись мыслей главного героя. Поэтому не удивляйтесь иногда излишне эмоциональному повествованию и тому, что к русскому литературному языку оно порой не имеет никакого отношения.
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Попаданец в тело южань-вонга, зная ближайшие события, помогает джедаям справиться меньшими потерями.
Книга написана в жанре фэнтези. Первая в трилогии. Основное место действия – параллельный мир Волантея. Главной героиней книги выступает молодая бизнес-леди Маша, импульсивная, властная, горделивая девушка с Земли. По сюжету ее ведет долгое время проживший в мире людей в качестве ссыльного Джамис, инфантильный, местами безумный демон. Их сопровождают: молодой аристократ Роэл, жертва магическо-генетического эксперимента некромант Туони, беглая эльфийка Милтия и неспособный самостоятельно мыслить телепат Сирен. Все начинается с того, что Маша решает найти своего бывшего молодого человека, Костю, которого год назад увела загадочная рыжая красотка.
Вторая книга о приключениях Ирката. Героям удалось пересечь границу темных земель. Оправдаются ли их надежды на спокойную жизнь - время покажет. Кто одержит верх - тьма или человеческая сущность? Можно ли сохранить человечность, превращаясь в демона? Нужно ли сохранять человечность, превращаясь в демона?
Андрея долгое время преследуют кошмарные сновидения, с которыми он легко справляется, пока одним погожим летним вечером не оказывается в них наяву, отправившись в самую долгую загородную поездку в своей жизни, из которой ему едва ли предстоит вернуться.