«Scorpions». Rock your life - [23]

отменный рок-н-ролл. Все это было бы немыслимо еще совсем недавно. Ах, не передать словами, что мы там пережили.

Мы впитывали каждую секунду этого волшебного действа. Все было абсолютно так, как поет Клаус:

I follow the Moskva

Down to Gorki Park

Listening to the wind of change.

An August summer night.

Soldiers passing by

Listening to the wind of change.

The world is closing in.

Did you ever think

That we could be so close, like brothers.

The future’s in the air

I can feel it everywhere

Blowing with the wind of change.

Я плыву по Москве-реке

До парка Горького,

Слушая ветер перемен.

Август — летняя ночь

Солдаты проходят мимо,

Слушая ветер перемен.

Мир становится теснее.

Ты когда-нибудь думал,

Что мы будем близки, как братья.

Будущее повисло в воздухе,

Я чувствую его повсюду,

Его принес ветер перемен.

Чужие люди стали братьями. Я помню, как мы стояли, опираясь на перила, и смотрели на счастливых людей.

— Клаус, ты помнишь? — размышлял я. — Год назад, когда мы играли в Ленинграде, тогда все было серым. А сегодня? Эту страну просто не узнать. Невероятно, правда?

— Рудольф, здесь еще много чего произойдет — ответил Клаус, не глядя на меня. Вероятно, он уже мысленно сочинял свою песню. И он был прав, впереди было еще очень много перемен. Но тогда мы оба и помыслить не могли, что будем сидеть в Париже и смотреть репортаж о том, как рушится стена. Абсолютно точно, не могли.

Потом про нас долго говорили, что мы выдвинулись на передний план рок-сцены за счет распада СССР и объединения Германии, что мы использовали эти события в своих целях. Нет, это не так. Мы были там. Мы были частью тех событий. Клаус лишь записал то, что видел своими глазами.

ВЕТЕР ПЕРЕМЕН ПО-РУССКИ

Вскоре после этого я предложил Клаусу записать русскую версию «Wind of Change». Я был в восторге от собственной гениальности, идея казалась мне блестящей, но Клаус воспринял ее с сомнением.

— Ты с ума сошел? — спросил он. — Я и русский язык! Перестань, Рудольф!

— Слушай, Клаус, ты подумай сам, — уговаривал я его. — Мы на Красной площади в Москве, сто тысяч фанатов, все круто, и тут ты вдруг запоешь «Ветер перемен» по-русски. Как ты думаешь, как всех это заведет? Старик, у тебя мурашки не бегут при мысли об этом?

Клаус ненадолго задумался, но промолчал. Я продолжал свою атаку:

— Песня вернется к русским зрителям, и они наконец поймут, о чем там речь. Ведь не все зрители понимают по-английски. К тому же ведь это Россия вдохновила тебя на этот текст: «Я плыву по Мисквереке до парка Горького» и так далее. Парень, это будет мегабомба!

Скепсис не покидал Клауса. Я же, наоборот, уже видел нас на сцене, над нами в темное московское небо взлетает пестрый фейерверк, а в ночи звучат наши песни.

— Ты представь себе — может, с нами захочет встретиться Горбачев, а мы тогда подарим ему песню на русском. Вот он удивится!

Да, я не шучу. Тогда я так и сказал Клаусу: «Ты представь себе — может, с нами захочет встретиться Горбачев…»

Идея русской версии «Ветра перемен» еще какое-то время витала в воздухе. В конце концов Клаус привык к этой мысли и дал добро. Мы заказали перевод, но результат получился такой неудачный, что Клаус не мог его петь в таком виде. Время шло, мы занимались другими делами, снова отправились на гастроли, записали песню на испанском — получилось классно и безумно понравилось нашим фанатам в Южной и Латинской Америке. Россия уходила все дальше и дальше на задний план. Потом мы сменили импресарио и однажды ехали в авто с его немецким партнером на очередное выступление. Внезапно в моем сознании всплыла идея русской версии, и я снова пустил шар по кругу Наш новый импресарио сначала прибалдел, но потом из него посыпались идеи. Мол, у него хорошие связи в языковой школе, можно узнать, как и что. Действительно, через несколько дней перед нами лежал перевод — лиричный и замечательно уложившийся в ритм. Клаус немного поупражнялся, наконец спел песню, и вскоре она уже звучала на всех русских радиостанциях. Супер!

Но настоящая сенсация ждала нас впереди! После исполнения песни на русском мы действительно получили приглашение в Кремль на 17 декабря 1991 года — лично от Михаила Горбачева. Неужели правда? Клаус недоверчиво смотрел на меня. «Может, это чей-то розыгрыш?» Все мы были потрясены.

«СКОРПИОНС» ИДУТ В КРЕМЛЬ

Вечером перед нашим отлетом я смотрел новости. Показали русских парламентариев — те сидели в своем зале и дико ругались на Горбачева:

— Где Горбачев? Для немецкой рок-группы он находит время, а нас водит за нос. Мы хотим знать, что будет с нами и страной.

Ого!

Проклятье, подумал я. Разумно ли нам лететь в логово льва, раз там такая накаленная ситуация? Внезапно я растерялся. Советский Союз находился на пороге развала. В стране не хватало продовольствия, нарастало вооруженное насилие, вся нация стояла перед политическим переломом. Короче: в этой огромной стране царил абсолютный хаос. Вряд ли кто-нибудь на Западе знал, что там творилось на самом деле. Даже наши политики. Все это нужно было обдумать!

Но все же мы были всегда готовы к настоящему приключению, так что мы взяли ноги в руки — и поехали!