Счастливый случай - [4]

VII

Несколько мужиков помоложе, парни и ребятишки тоже расселись вокруг Петюшки. Дед Панфил, уже весь красный от волнения, стоя выпуча глаза, более минуты не знал, что ему возразить на такой резкий отпор. Наконец он как бы собрался с духом, подвинулся к кружку, что собрался вокруг Петюшки, и снова заговорил:

– - Ну ладно -- это враки, пережинов никто не делает, и колдунов с колдуньями нет. -- А скажи на милость: кто это людей портит?

– - Где? -- как бы недоумевая, обращаясь к старику, спросил парень.

– - Да где придется -- вот в оборотни оборачивают, болезнь напускают, молодых на свадьбе портят.

Петюшка мотнул головой, поднялся на колени и, уставившись на деда Панфила, проговорил:

– - И это враки, никто никого оборотнем не оборачивает, и сделать этого нельзя -- все это сказки. А что болезнь незнамо отчего с человеком приключается, это очень просто, особливо на свадьбе с молодыми или с кем хочешь. Только опять это не от колдунов. У нас как свадьбы-то справляют, что бывает? Жарко и парко, и пьют, едят, незнамо что да незнамо как. Разве хитро тут болезнь схватить? А чтоб от колдовства что могло случиться -- неправда это.

– - Болтай что не надо, молокосос!..

– - Что хошь говори, а мне думается, это дело, -- сказал Петюшка и, опустившись опять на траву, принял спокойный и уверенный вид.

В кружке около Петюшки снова заговорили. Кто принимал сторону малого, а кто спорил против этого и говорил, что прав дед Панфил, и, может быть, долго бы спор продолжался, если бы один паренек не заметил:

– - А вот сейчас узнаем -- воротятся посланцы, какую весть принесут.

VIII

– - Идут назад, идут! -- крикнул кто-то, и на всех эти слова подействовали, точно нечаянный выстрел ружья.

Все вздрогнули; усевшиеся было около Петюшки мигом вскочили на ноги и, взволнованные, обратили взоры туда, куда побежали ребята.

В самом деле, среди ближних полос видны были возвращавшиеся Мелешка с Сенькой. Они подвигались вперед довольно быстро и, видимо, одни: с ними никого не было. Народ, увидав это, взволновался -- кто засмеялся, кто нахмурился.

– - С пустыми руками идут!

– - Знать, не поддалась.

– - А може, и правда это не колдунья была, -- сказал староста и обвел толпу глазами.

– - Знамо, не колдунья, вот выдумают, -- сказал Петюшка. -- Их и днем с огнем не отыщешь.

– - А все-таки были они когда-нибудь?

– - Были какие-нибудь проходимки и проходимцы, когда народ потемнее был, -- выдавали себя за всезнаев и обирали простаков.

– - Погодите, не горячитесь. Вот подойдут ребята, расскажут, и узнаем, -- говорил дедушка Панфил притворно спокойным голосом, но в глазах его светилась тревога.

Ребята подвигались все ближе и ближе. Они уже вступили в последний межник. Мужики и бабы сильно волновались: разные предположения то и дело срывались с их языков. По отрывочным восклицаниям можно было догадаться, что все они полны нетерпения и всем хочется поскорее узнать, отчего ребята возвращаются одни.

Мальчишки, как самый нетерпеливый народ, не стали дожидаться ребят, а побежали к ним навстречу. Ребята прошли уже последний межник, вот уже видны их сдвинутые на затылки картузы и покрытые потом лица… Вот они во весь рост предстали пред мужиками и бабами. Подойдя к толпе, они бросились на землю и, скинув с голов картузы, стали отпыхиваться. Мужики и бабы обступили их.

– - Что же вы с пустыми руками, аль не догнали ее?

– - Знать, не подпустила к себе? -- посыпались вопросы.

– - Какой -- не подпустила! Что она, медведица, что ли? -- сказал Мелешка.

– - Так что же вы не привели ее?

– - Кого?

– - Да колдунью-то!

– - Никакой там колдуньи не было, это ходила писариха из Хапалова.

– - Ну да!.. Да что вы? -- зараз послышалось несколько восклицаний. -- Зачем же ее носило сюда?

– - А кто ее знает… Ходит, цветки рвет, траву какую-то собирает; вот и все!

– - Ах ты окаянная сила! -- выругался староста. -- А мы тут горячимся, канителимся… И дернуло же ее на наше поле прийти!

– - А малый-то угадал, видно! -- воскликнул кто-то из мужиков, и поглядел на Петюшку и деда Панфила.

Петюшка торжествующе улыбнулся; сконфуженный старик только мялся на месте. Немного спустя он было заикнулся насчет того, что она, мол, это вид переменила, но его не стали слушать. Все поспешили по домам.

1897 г.