Счастливый остров - [31]

Вскоре мы настолько свыклись с тем, как легко и беспечно раройцы относятся к своим недугам, что даже удивились, услышав однажды громкий плач и страшный гвалт в дальнем конце деревни.

Как всегда, первыми к нам примчались дети, но они так волновались, что от них невозможно было добиться внятного слова. Прибежавшая следом Теумере крикнула, запыхавшись:

— Беда, страшная беда!

Мы быстро убедились, что и в самом деле приключилось серьезное несчастье.

Четырехлетняя Лилиан попросила дядю прокатить ее на велосипеде. Так как велосипед был без багажника, то дело кончилось, разумеется, тем, что она соскользнула со щитка и попала ногой в колесо. Прежде чем дядя остановился, большой палец ноги Лилиан оказался раздавленным, а он еще сгоряча рванул ногу девочки, вместо того чтобы снять цепь. Когда он принес племянницу к нам, из бесформенного куска мяса, который некогда был пальцем, хлестала фонтаном кровь. Маленькая Лилиан страшно кричала, но мы, стиснув зубы, принялись промывать и чистить рану. Палец, разумеется, пропал; нам с большим трудом удалось остановить кровотечение и наложить повязку.

Мы ожидали, что печальное происшествие на время приглушит веселье родителей и близких родственников пострадавшей. Но мы ошиблись: даже в таком несчастье они ухитрились найти комическую сторону. Пока мы возились с девчушкой, родители так волновались, что мы сами расстроились, и пришлось попросить их удалиться. А когда мы несколько часов спустя пришли осмотреть нашего пациента, они весело болтали и смеялись, окруженные чуть ли не всем населением деревни.

— В сущности, не так уж страшно, что она осталась без большого пальца, — говорил отец философски. — Ходить отлично можно и без него, а в футбол девочки не играют.

Однако мы не разделяли его оптимизма. Из раны торчал большой обломок кости; его следовало отрезать, чтобы заживление шло нормально. Только в Папеэте девочке могли сделать нужную операцию. Мы объяснили это родителям, которые с подозрительной горячностью заверили, что готовы ехать куда угодно ради здоровья дочки. С первой же шхуной отправимся, заявил Тумурева, поддержанный своей женой Розой.

Одно только заботило Тумуреву. Он, разумеется, давно уже прогулял все деньги, которые выручил за последнюю партию копры. Впрочем, очень быстро был придуман отличный, на его взгляд, выход. Незадолго перед этим Тумурева обил свой дом рифленым железом. Но если теперь ехать в Папеэте, рассудил он, то на это время дом ему не нужен, а раз не нужен дом, то с успехом можно продать железо кому-нибудь из лавочников. По возвращении он заготовит еще копры и купит новое железо. Все сочли эту мысль блестящей.

— Постой, — возразили мы, когда Тумурева поделился с нами своим замыслом, — но ведь вместе с тобой живут еще твой брат и его семья! Что он скажет, если ты разоришь дом.

— Подумаешь, пусть едет с нами в Папеэте!

Тумурева спросил брата, и оказалось, что ни брат, ни его семья не возражают против такого решения проблемы. И вот уже все дружно разбирают крышу и частями носят ее лавочнику. Срывать листы еще куда ни шло, они к тому же так здорово гремели, падая на землю. Но тащить их за триста метров к лавке оказалось куда труднее, пока брат Тумуревы не открыл, что если держать лист железа перед собой, то он превращается в парус.

Это открытие сразу внесло оживление в работу, и вскоре они со смехом носились вперегонки между пальмами. Однако ветер был порывистый, и кончилось тем, что десятилетний сынишка Тумуревы с грохотом упал и порезал ногу о железо. Мы уже предвидели нечто подобное и молниеносно кинулись на помощь.

— Ну вот, теперь Лилиан не придется скучать, — приветствовал нас Тумурева. — А то она уже жалуется, что ей скучно лежать дома одной.

И старшего братишку положили рядом с сестренкой, а родичи весело хохочут.

Если не считать, что из-за сквозняка почти вся семья Тумуревы простудилась, все шло благополучно до того долгожданного дня, когда пришла наконец шхуна. Явившись на берег, чтобы попрощаться с Лилиан и Тумуревой, мы обнаружили, к своему удивлению, что судовая шлюпка полна раройцами. В ней сидели, помимо Тумуревы, его брат с семьей, пятеро детишек, чей-то зять и еще один дальний родственник с женой. Все они вызвались сопровождать Лилиан до Папеэте.

Так как речь все же шла в первую очередь о перевозке больных, мы решили воспользоваться случаем и отправить другого пациента, чье состояние давно тревожило нас. Это был двадцатилетний парень по имени Тухоэ; у него над глазом образовалась опухоль. Временами опухоль исчезала, но потом появлялась опять, становясь с каждым разом все больше; это сопровождалось невыносимой головной болью.

Сам Тухоэ считал, что болезнь появилась у него из-за шляпы. Мы тщетно искали в своих справочниках более убедительного объяснения и без ощутимых результатов испытали половину имевшихся у нас лекарств. Было ясно, что надлежит обратиться в больницу в Папеэте. Тухоэ охотно согласился плыть туда, а чтобы он не чувствовал себя одиноким и покинутым в большом городе, две сестры и одна тетка мигом решили составить ему компанию. В итоге, когда шхуна отплыла под пение псалмов в сопровождении гитары, большинство ее пассажиров составляли раройцы.