Счастливый час в «Каса Дракула» - [85]

Во всяком случае, Сэм прошлой ночью был спасен: он избежал обмана, и теперь ему не придется мучиться с дешевой девкой.

Я была слишком подавлена, вставать мне не хотелось. Прошло несколько часов, и я подумала: интересно, а чем занимаются вампиры? Вряд ли они могут сейчас сидеть на террасе, беседуя и попивая коктейли. Да и потом, что я, в сущности, знаю об их жизни?

Глава тридцать первая Приглашенная писательница в квартире без крыс

Ha следующий день ранним утром Мерседес раздвинула шторы и стащила с меня одеяло.

— Твои бабушка и дедушка работали в поле не для того, чтобы ты себя жалела, — заявила она, проявив неточность, потому что мои бабушка и дедушка работали на консервных заводах, текстильных фабриках и в сварочном цехе.

Приняв сидячее положение, я сказала:

— Я очень переживаю из-за того, что сделала.

Мерседес достала из кармана джинсов большую пластиковую заколку и защелкнула ее на своих вьющихся золотисто-каштановых волосах.

— И правильно делаешь. Это было подло.

Я встала, и мы принялись вместе складывать постельное белье.

— Почему я поступила как эгоистичная puta?

— Давай пока не будем заниматься психоанализом.

Мерседес взяла кипу белья и, отнеся ее в спальню, вернулась со стопкой бумаг.

— Ты знаешь, что я считаю тебя безответственной и пассивной?

— А?

— Но неврастеничкой ты мне никогда не казалась. Ты вполне морально устойчивая, особенно если принять во внимание твою мать Регину.

Как-то раз Мерседес настояла на встрече с моей матерью Региной: ей казалось невозможным, что хоть какая-нибудь латина может быть настолько бессердечной, насколько я рассказываю.

— Спасибо, я тоже так думаю.

— Неважно. Вчера вечером я навела справки и обнаружила много интересного.

Страшная тайна была и у Мерседес — в ранней юности она была хакером; если в компьютер вводилась какая-нибудь информация, Мерседес вместе со своими приятелями-мошенниками могла ее обнаружить. Свои способности она объясняла тем, что музыка и математика якобы очень близки друг другу.

Мы обе сели на диван, бумаги Мерседес положила на кофейный столик.

— Смотри, — начала моя подруга, — существует генетическое заболевание, приводящее к повышенной светочувствительности. От него не возникает тяга к употреблению крови, то есть не бывает пикацизма, о котором ты рассказывала, но вполне вероятно, что одна из разновидностей этого заболевания может иметь такие симптомы.

— Они постоянно твердят, что они не вампиры, — заметила я.

— Конечно же, нет, — сказала Мерседес. — Вампиров не существует. — Она помахала несколькими страницами, скрепленными степлером. — Мифы о кровососущих демонах возникали на всех континентах. У нас есть свой собственный — чупакабра.

— Мне всегда нравилась чупакабра. Я хочу сказать — почему бы не любить летающую обезьяну, которая убивает коз?

— Милагро, соберись, — одернула меня Мерседес. — Ясно, что вампирские истории возникли из-за невежества. Но, видимо, где-то в Старом Свете пути твоих друзей-мутантов пересеклись с мифологией, и в итоге мы получили всю эту историю Брэма Стокера о графе Дракула.

— Я никогда не читала Стокера, зато смотрела «Блакулу»' [94] на кинофестивале.

— Ты безнадежна. Прочитай книгу. Она отпадная.

Пока Мерседес заваривала яванский кофе, я стала просматривать газеты и обнаружила фотографию Себастьяна.

Взглянув на нее, Мерседес подтвердила:

— Это тот самый парень из КАКА, который искал тебя в клубе. До КАКА существовало другое тайное общество. Думаю, это и есть связующее звено между семьей Беккетт-Уизерспунов и твоими вампирами, существовавшее еще в Старом Свете. КАКА — новейший политический инструмент этой группировки.

Я стала читать вслух:

— «Давно ведутся разговоры о том, что основатели КАКА являются членами тайного общества, восходящего к секретному объединению «Чаша крови», которое существовало еще в девятом веке. Этот альянс кланов язычников и христиан не придавал значения расколу между православной и римской католической церквями».

— Возможно, это и есть тот союз, о котором тебе рассказывала вампирская врачиха.

«"Чаша крови" распалась в начале восемнадцатого столетия, — продолжала читать я, — в то время, когда австрийские Габсбурги оккупировали территорию Сербии, и возродилась вновь в Соединенных Штатах. Несмотря на то что реформированная «Чаша крови» отвергла большинство языческих обрядов, ее члены по-прежнему проводили церемонию посвящения… — тут я запнулась, — …в канун Дня святого Георгия, который отмечается двадцать второго апреля по юлианскому календарю».

— Что такое? — осведомилась Мерседес.

— Ничего, — ответила я. Мой роман с Себастьяном, продолжавшийся всего одну ночь, состоялся 21 апреля. Я продолжила чтение: — «Члены общества похищали новичка и подвергали ужасным физическим и психологическим испытаниям. Если вновь посвященный оказывался в состоянии их пройти, он собственной кровью подписывал клятву в верности организации».

— Вот сборище придурков, — возмутилась Мерседес. — Откопав какой-то старый обряд, они стали применять его в клубе для богатеньких буратинок, а потом начали преследовать твоих кровососущих приятелей.

— «Кровососущие» — не совсем правильное определение, Мерседес. Это только частичная их характеристика. Я хочу сказать, это так же унизительно, как, например, назвать меня пожирательницей тортильи.