Счастливыми не рождаются - [5]

В это воскресенье ей предложили два лишних билетика на спектакль Виктюка, но Борис категорически отказался пойти, сославшись на занятость, и Виктории пришлось отказаться от заманчивого предложения. Ради Бориса она могла бы потратиться, но покупать билет для себя одной - нет. А в десять вечера заявился Борис, такой пьяный, что раздевшись, сразу же рухнул на кровать и уснул, в позе эмбриона, поджав под себя ноги. Виктория укрыла его одеялом и, не раздеваясь, тихонько прикорнула на краешке кровати. Ночью Борис несколько раз пытался её подмять под себя, но Виктории всегда удавалось оттолкнуть его и немного отодвинуть.

- Сука, какая же ты, Лариска, сука! - произнёс Борис, после очередной неудавшейся попытки.

Утром Виктория спросила его: “Кто такая Лариса?” Её устроил бы любой ответ, но Борис неожиданно рассвирепел. Вскочил с кровати и закричал, что все бабы - дуры, и она такая же, как все. Сама ничего из себя не представляет, а гонора. Что у него раскалывается голова, он устал и хочет спать. Что ему все надоело, и что… Пошла она куда подальше со своей девственностью. Оделся и ушёл, хлопнув дверью.

Эта выходка Бориса, что-то перевернула в душе Виктории, и она задалась вопросом: “Я что-то делаю неправильно. Не так”. Ей, стало вдруг важно, почему Борис никогда её не называет по имени, только котик или мышка.

Виктория с трудом поднялась с постели и поплелась в душ. Заставила себя принять холодный, прямо ледяной душ, растёрлась жёстким полотенцем, посмотрела на себя в зеркало. Улыбнулась. Выйдя из душа, выпила чашку кофе, заботливо приготовленного Лилькой.

- Бросай ты его! Это не тот мужчина, который тебе нужен, - отрезала Лилька, как всегда прямолинейно.

Подруга чувствовала свою вину, ведь после её “обработки” Виктория завела “этого хмыря”. Сейчас Лилька думала, как его отвадить. Борис ей не понравился с первой встречи. Она носом чувствовала, что Виктория у него не единственная.

Виктория постоянно делала для Бориса какие-то задания, сидела ночами, их выполняя, потом на работе распечатывала, сшивала и в готовом виде отдавала ему. А больше всего Лильку раздражало, что он - мужчина! клянчил у Виктории деньги (и та давала!), а сам никогда ни цветочка, ни шоколадки не принёс.

- Интересно, есть ли у Бориса дома кот? И как его зовут? - невпопад спросила Виктория и пошла в комнату, чтобы одеться.

Привычно протянув руку за свитером, она вдруг увидела чёрное шёлковое с кружевами бельё и чёрные чулки с кружевной резинкой, купленные почти месяц назад. Тогда она только-только познакомилась с Борисом и долго стояла в магазине женского белья, не решаясь сделать такую сексуальную, на её взгляд, покупку, но всё-таки купила и бельё, и чулки, потратив почти половину своей месячной зарплаты. Она даже надела обновку один раз. Только зачем? Борис так и не посмотрел на неё, когда она раздевалась.

А сейчас ей захотелось надеть именно чулки и это ажурное белье. Надев, она посмотрела на себя в зеркало. Белье приятно холодило тело. Виктория подвела глаза и губы, тушью подкрасила ресницы, надела узкую короткую юбку и любимую блузку (правда, ни разу ни надёванную по двум причинам: слишком смелый вырез и “куда-в-этой-красоте-то-выйдешь”). Блузка действительно была красивая и ей очень шла: ярко-голубая с воланами на груди и рукавах.

Одевшись, девушка выскочила в коридор, поймала восхищенный взгляд подруги, накинула вместо пуховика шубку с капюшоном, а вместо ботинок на толстой подошве - сапоги на большом, но устойчивом каблуке и, понимая, что опаздывает, схватила сумку, крикнула Лильке “пока” и выскочила на улицу.

Макс. Понедельник

У Макса раскалывалась голова после вчерашнего.

Маниакальное желание Машки найти ему женщину уже начинало раздражать: “Сваха, тоже мне, блин”.

Машка и Олег поженились более года назад и с тех пор Машка постоянно, как бы случайно, пытается познакомить его с какой-нибудь особой женского пола, придумывая для этого разнообразные поводы для посиделок. Максу стало казаться, что уже все-все Машкины ближайшие родственницы, коллеги, соседки по лестничной площадке и просто бывшие Машкины одноклассницы, однокурсницы… Одним словом, все особи женского пола, так или иначе, знакомые с Машкой, все представлены под его “светлые очи”.

Посиделки Машка проводила по одному и тому же сценарию. Что бы ни скучал “друг семьи” на посиделки приглашалась юная или не очень, но обязательно модная, стильная, красивая - а посему амбициозная и расчётливая - девушка. Стол ломился от вина и закусок (и не жаль Машке тратиться). Потом танцы под тихую медленную музыку, такси, и поездка до дома кандидатки в “подруги Макса”. Поцелуй на ночь, иногда ночь секса - это как повезёт - он никогда ничего не обещал ”кандидатке” и даже не старался запомнить имя. Все девушки казались ему на одно лицо, одинаковыми, как куклы Барби в витрине магазина и отношение к ним у Макса было такое же, как к очередной красивой, но бесполезной игрушке: поиграл и забросил в угол, в общую кучу.

Машка не понимала, почему такой красивый мужчина, как Макс не женится. Она пыталась найти ему подругу жизни и не догадывалась, что Макс - балагур и весельчак, душа любой компании, уже давно разочаровался в женщинах. Они интересовали его только с одной стороны - удовлетворить потребность в сексе. С годами Макс превратился в прожжённого циника и в отношениях с женщинами неукоснительно придерживался нескольких принципов. Первый: в одно время он встречался только с одной женщиной. Второй: он никогда ничего ей не обещал. Третий: он никогда не приводил женщин в свою квартиру, не давал свой телефон. Четвёртый: он никогда не целовал их в губы, потому что считал поцелуй в губы более интимным, чем поцелуй между ног. И пятый: он никогда не встречался с одной и той же женщиной дважды.