Счастливые сестры Тосканы - [66]

– Carissima[53], ты не виновата в той аварии.

– Прошло четыре дня, а Лиаму становилось все хуже. Он был без сознания. У него начали отказывать жизненно важные органы. На пятый день я пошла в часовню при больнице, встала на колени и умоляла Бога, чтобы Он помог Лиаму. Я поклялась, что, если Лиам выживет, я разорву наши отношения и больше никогда его не увижу.

– Но, Эмилия, это неразумно.

– И уже на следующий день Лиам открыл глаза. А потом быстро пошел на поправку. А через десять дней, когда он уже более или менее оклемался, я очень деликатно с ним рассталась.

Габриэле качает головой:

– И это несмотря на то, что ты его любила.

Я наблюдаю, как дрозд скачет вокруг дуба.

– Именно поэтому я и не могла больше с ним встречаться. Риск был слишком велик. Лиам – чудесный парень, а я могла его погубить.

– Но ты разбила ему сердце.

– Он очень достойно это воспринял. Рано или поздно мы бы все равно расстались. Заболел мой дядя Бруно, надо было помогать в магазине, и мне пришлось перевестись в бруклинский колледж.

– Значит, здоровье твоего друга восстановилось?

– Да, в полном объеме. Какое-то время мы с ним изредка созванивались и переписывались. Но я сдержала данное слово. Мы больше никогда не виделись.

Гэйб с нежностью гладит меня по волосам:

– Это же просто coincidenza[54]. Та авария и последующее его выздоровление – все это никак не связано с глупой семейной легендой. – Я опускаю голову, но Габриэле пальцем поднимает мой подбородок. – Только не говори мне, что и впрямь веришь в фамильное проклятие. Или все-таки веришь?

Я смотрю ему в глаза:

– Пожалуй, я лучше промолчу.

Я и сама уже толком не понимаю, во что на самом деле верю, а во что нет.

Глава 31 Эмилия

День шестой. Треспиано

Всубботу утром мы вновь собираемся за старинным деревянным столом. На завтрак у нас булочки с хрустящей корочкой, сыр, прошутто и дыня.

Габриэле хлопает в ладоши:

– Сегодня едем на природу. Все согласны?

– Конечно, – отвечаю я.

– У меня дети, – София и смотрит на Люси, – но вы езжайте отдыхайте.

– Я помогу тебе с мальчиками, – говорит Люси.

Кузина не хочет поехать с Гэйбом? Опять? Это точно неспроста.

– А ты, Поппи? – спрашивает Габриэле.

Тетя кашляет и отрицательно качает головой:

– У меня много дел. Надо подготовиться к Равелло.

Мне становится тревожно. Женщина, которая никогда не говорит «нет», сейчас находит оправдание, чтобы не ехать на природу. Видно, дело совсем уж плохо. Надо было уговорить ее показаться доктору. Но смысл? Моя тетя смертельно больна, и никакие таблетки ей не помогут.

Я наклоняюсь и целую Поппи в щеку:

– Я останусь с тобой.

– Еще чего не хватало!

– Тогда пообещай, что сегодня будешь отдыхать. Поешь фруктов. И не забывай надевать кофту.

Поппи отмахивается:

– Не волнуйся, я просто экономлю силы для Равелло.

Мы с Гэйбом обходим дом, и тут я вдруг понимаю, что нас осталось только двое и мы весь день проведем наедине друг с другом.

– Можно все отменить, – предлагаю я, а сама молю Бога, чтобы этого не случилось.

– Хочешь разбить мне сердце? – Гэйб протягивает руку. – Идем. – Он приводит меня в старый каменный гараж. – Раз уж мы едем вдвоем, можно отправиться на мотороллерах. По сельской местности лучше путешествовать на двух колесах.

Я не могу сдвинуться с места.

– Ну же, давай. – Габриэле показывает на мотороллер «Веспа» цвета морской волны. – Забирайся.

У меня кровь пульсирует в висках. Я подхожу очень медленно и осторожно, как будто передо мной дикий зверь.

Я не позволю себе испортить этот день.

Ставлю ногу на педаль, и в ту же секунду все мое тело напрягается.

– Тебе не нравится?

– Нет, он красивый. – Я отхожу от мотороллера и тяжело вздыхаю. – Но я решила, что больше не сяду за руль. Вообще никогда.

Гэйб наклоняет голову и внимательно на меня смотрит. Я отворачиваюсь, чувствую себя при этом дурочкой и трусихой и не могу даже пошевелиться. Наконец Гэйб берет меня за руку и подводит к сверкающему черному «Дукати»:

– Ладно, тогда будешь просто пассажиром. – Он хлопает по сиденью. – Запрыгивай на борт.

Гэйб, улыбаясь, застегивает мне шлем на подбородке, а потом садится за руль. Мои бедра прижимаются к его бедрам, мои руки обхватывают его за талию.

Габриэле оборачивается:

– Ты в Штатах когда-нибудь ездила на заднем сиденье мотоцикла?

Меня охватывает ужас, и одновременно я чувствую радостное возбуждение.

– Нет, ни разу.

Гэйб запрокидывает голову и смеется.

Господи, у него даже ноздри сексуальные.

– Buonissimo![55] Я удостоился чести первым прокатить тебя на мотоцикле. Не сомневаюсь, что ты будешь в полном восторге и до конца жизни подсядешь на это дело. Вот увидишь, это будет просто потрясающе!

Пожалуй, «потрясающе» – не то слово, которое могло бы передать мои впечатления от поездки с Гэйбом. Я стараюсь запомнить каждый момент этого дня, чтобы однажды использовать драгоценные россыпи эмоций при написании своего романа.

Гэйб отлично управляет мотоциклом, но я все равно дико нервничаю на каждом крутом повороте или когда он обгоняет длиннющий междугородный автобус.

Он то и дело откидывается назад и спрашивает: «Как там, на корме?» или «Как там моя девочка?».

А я только улыбаюсь в ответ.

Мимо проплывают оливковые рощи и поля лаванды. Ветер обжигает лицо; еще никогда я не чувствовала себя такой живой и свободной.