Счастливые привидения - [85]
Наверное, одна Сесилия, племянница миссис Аттенборо, все знала о невидимой пружинке, соединявшей морщинки Полин с силой воли Полин. Лишь Сесилия видела, как вваливаются глаза тетушки, становятся старыми и усталыми и остаются такими до прихода Роберта. Тогда щелк! — таинственная пружинка, соединяющая волю Полин с ее лицом, натягивается, и усталые, ввалившиеся, измученные глаза снова начинают светиться, веки поднимаются, причудливо изогнутые брови сдвигаются с ироничной многозначительностью, и вновь оживает прекрасная дама во всем своем очаровании.
Она и вправду владела секретом вечной молодости, точнее говоря, она, подобно орлу, умела хранить свою юность. Однако она была экономной. Ей хватало мудрости не растрачивать свои силы на многих. Другое дело сын Роберт, проводивший вечера с ней, или сэр Уилфред Найп, приходивший иногда к чаю, да случайные гости по воскресеньям, когда Роберт бывал дома. Для них она хранила очарование и красоту, не вянувшие и не устаревавшие с появлением новых обычаев, для них оставалась блестящей, милой и утонченно-насмешливой, как Мона-Лиза, которая кое-что знала о жизни. Полин знала больше, так что чваниться ей было ни к чему, и она заливалась прелестным вакхическим смехом, в котором в то время не было даже намека на злость, но была великодушная терпимость и к добродетелям, и к порокам. К порокам, правда, она проявляла куда большую снисходительность. Во всяком случае, проказливо намекала на это.
Кого Полин Аттенборо не давала себе труда очаровывать, так это свою племянницу Сесилию. К тому же, Сисс не отличалась наблюдательностью, она была простушкой, влюбленной в Роберта, но самое главное — ей уже исполнилось тридцать лет, и она зависела от своей тетушки. Ах, Сесилия! Зачем утруждать себя ради нее?
Сесилия, которую тетя и кузен Роберт называли Сисс, что напоминало кошачье шипение, была рослой, плосколицей смуглянкой, которая редко говорила, но когда заговаривала, старалась побыстрее замолчать. Ее отец, бедный конгреционалистский священник, приходился братом Рональду, то есть мужу тети Полин. И Рональда, и священника уже давно не было в живых, и пять лет назад тетя Полин взяла Сисс под свое крыло.
Они жили вместе — Полин Аттенборо, ее сын и Сесилия — в довольно щегольском, хотя и небольшом доме в стиле королевы Анны, примерно в двадцати пяти милях от города; в уединенном месте, в окружении скромных, но приятных глазу угодий. Тете Полин здесь все казалось идеальным так же, как и жизнь, которую она вела в этом доме в свои семьдесят два года. Когда над речушкой в ольховых зарослях пролетали зимородки, у нее трепетало сердце. Вот какая это была женщина.
Роберт был двумя годами старше Сисс. Каждое утро он уезжал в свою контору в одном из лондонских «Судебных Иннов»[65]. Он был барристером и, к своему тайному глубочайшему стыду, зарабатывал всего около ста фунтов в год. Ему никак не удавалось увеличить эту сумму, зато уменьшить ее — не составляло труда. Правда, это не имело особого значения. У Полин водились деньги. Но что принадлежало Полин, то принадлежало Полин, и хотя она никогда не жадничала, все же умела внушить, что делает прекрасный и незаслуженный подарок: подарки тем более приятны, чем менее они заслужены, говаривала тетушка Полин.
Как и Сисс, Роберт не отличался умом и говорливостью. Он был среднего роста, полноватый, но не толстый. Только желтоватое, чисто выбритое лицо казалось довольно толстым и своей отрешенностью и невозмутимостью наводило на мысли об итальянских священниках. От матери Роберт унаследовал серые глаза, но взгляд у него был робким и смущенным, а не храбрым, как у нее. Скорее всего, Сисс единственная понимала, как он необыкновенно робок и неудовлетворен собой, как привычно для него ощущение, будто он занимает не свое место: вроде души, живущей в чужом теле. Сам он ни словом, ни жестом не выдавал себя. Уходил в свои комнаты и читал книги по праву. Больше всего его интересовали мало кому известные процессы прошлых времен. Только его мать знала о том, что он собрал великолепную коллекцию старых мексиканских юридических документов: отчеты о судебных слушаниях, иски, обвинительные заключения, вся эта фантастическая мешанина из религиозного и гражданского права в Мексике семнадцатого столетия. Свои изыскания он начал, когда случайно наткнулся на документы по делу двух английских моряков, совершивших убийство в Мехико в 1620 году, а потом ему попалось в руки обвинительное заключение против дона Мигеля Эстрада, в 1680 году соблазнившего монахиню из монастыря Святого Сердца в Оахаке.
Полин и Роберт проводили чудесные вечера за чтением старых газет. Прекрасная дама немного знала испанский язык. Она и сама чуть-чуть напоминала испанку своей высокой прической и дивной темно-коричневой шалью, расшитой толстой серебряной нитью. Когда Полин садилась за великолепный старинный стол нежного, бархатисто-коричневого цвета, то с забранными в тугой пучок волосами, с длинными серьгами, с обнаженными и все еще прекрасными плечами, с несколькими нитками жемчуга на шее, в красновато-коричневом бархатном платье и в любимой роскошной, восхитительно нарядной шали она выглядела, о да, высокородной испанской красавицей, которой при свечах можно было дать года тридцать два-тридцать три. Она сама, только сама ставила свечи, рассчитывая наиболее выигрышное расстояние, а высокая спинка ее кресла была обита старинной зеленой парчой, на фоне которой ее лицо напоминало рождественскую розу.
